– Манька, дома ты?! – Громкий голос бабки Палны донесся до них обоих, и враз смёл все, что было в мыслях любовного.
Машка вздрогнула, Мишка взвился с нее, поднимая и саму Занозу с пола. Все это сопровождалось громким, тревожным шепотом:
– Чёрт! Дверь не заперта! Миш, сгинь! Если увидит, хана!
– Куда сгинь, Маш?! В шкаф я не помещусь! – При этом он заполошно застегивал молнию джинсов, а Машка пыталась стянуть края сарафана, порванного на две части в пылу страстного соития.
– Куда, куда… В окно! Миш, быстрее давай! Она уже на крыльце! – шептала Машка, подталкивая босса к окошку спаленки. – Сигай, и за угол дома!
Пришлось сигать! Волохова вынесло из окна Занозы, но он оглянулся на нее. Стояла Машка у окошка, держала обеими руками располосованный сарафан, и Мишка проклял сей момент и Палну, и Орловский уклад насчет «впереться к соседу без спросу». Машка, поймала его горячий взгляд, полыхнула в ответ румянцем и унеслась.
Едва успела заскочить в ванну, как голос бабки Палны послышался уже в коридоре:
– Манька!
– Любовь Павловна, в ванной я! Вы проходите, я мигом, – выпалила Машка бодро и тихонько сползла по стенке ванной на пол.
– Не торопись, Мань. Я пока водички налью себе. Жарко нынче.
Машка даже если бы и хотела, быстро не смогла бы. Не то, чтобы она вся металась или руки заламывала, нет. Характер не тот и мозг иначе заточен. Но даже при всем при этом, понимала, что эдакий зигзаг судьбы пройти бесследно не может. Посмотрела на себя в зеркало, обомлела слегка от своих горящих глаз, но в душ полезла. Пришлось и волосы прополоскать, ради достоверности. Вышла, закутавшись в халатик, благо висел в ванной комнате, а сарафан свой скрутила и спрятала в ящик с грязным бельем. Вроде избавилась от следов, а …
Любовь Павловна не была свидетелем выступления Петруччо. Ей донесли о событии чуть позже, как и всем, кто проживал на лице Речной. Бабка испугалась за Машку, за Уленьку, и хоть знала, что все обошлось, решила проверить сама. На Свияжской заглянула к Рябининым, через калитку поговорила с трясущейся еще от нервов мамашкой Ульки, потом двинулась к Машиному дому. Там заметила она небольшое собрание из баб, да тех, каких не любила, а если до конца быть честной, то терпеть не могла.
– Чего толкётесь? Дел нет? Рты поразявили. – Как всегда сработало и женщин, будто ветром сдуло!
Особо «прытко» неслась к своей «избе» сноха Черединцевых, она же, самая любопытная из всех баб на Свияжской. Пронаблюдав за делом языка своего с удовольствием, Пална толкнула калитку Машиного дома и вошла, по Орловскому укладу, громко оповестив хозяйку вопросом, дома ли она. Это на селе было сродни дверному звонку, мол, вот я, пришла и уже у порога.
Если бы бабка Пална знала, чему она стала помехой, она, вероятно, усмеялась бы, а может и обрадовалась. Давно уж хотела поговорить с Машкой о Мишанином чувстве, которое приметила еще в мае на вечеринке Захаровых.
– Быстро ты, – Пална сидела за столом, оглядывая Марусю свою разлюбезную на предмет ран и царапин.
– Здравствуйте, баба Люба. Вы в гости или по делу? – Машка очень старалась не дрожать голосом и коленками, выходило не очень.
– Машка, ну ты отважная! Это же надо, собой чужую девку прикрыла. Вот моего ты характера! Молодец! Не поранилась? – Бабка и так видела, что все в порядке и даже больше. – Манька, ты прям сияешь. Чем мылась-то? Живой водой? Вона щеки румянцем пышут! Красивая.
Машка вытирала косы, сушила полотенцем, расчесывалась, всячески избегая смотреть на Палну. Потом села напротив бабки.
– Баба Люба, никакого геройства. Сама не поняла, как случилось. И испугалась дальше некуда.
Бабка кивнула, приняв нормальное объяснение.
– Говорят Волохов злющий был, как чёрт. Орал на тебя? – бабка закинула тему о Мишке с последующим продолжением.
– Поорал и ушел, – Машка «отворотила» горящее румянцем лицо от Палны, вроде как в окошко уставилась.
– Ну, его понять можно, испугался за тебя. Только вот тебя, Марья, я никак не пойму. Не видишь, что мужик на тебя глаз положил? Уж не знаю, что там промеж вас случилось, но он сам не свой уже с месяц. Ты бы с огнем не играла, девка. Волохов мужик серьезный. – После этих слов Машка уставилась на Палну как на Годзиллу, ну или на Чужого. – Что вылупилась? Не знала, что ли? Ну, ты и слепая, Мань.
– Баба Люба, с чего вы взяли это? Волохов просто дорожит мной, как специалистом. Никаких таких особых чувств я в нем не заметила, – Машка и сама не знала, врет она сейчас или правду говорит, учитывая недавние, волнующие события.