– Мишенька…э…давай ты останешься, а? Я сама. Ну чего тебе там делать?
Мишка сразу понял, почему она так заюлила и уржался:
– Что, Маш, тяжело быть девушкой барина?
Машка натянула футболку и выдала:
– Волохов, я любимая девушка, ясно? И сейчас ты не барин, а Мишенька, так что закрой ухи и оставайся тут. Я быстренько поскандалю, глушак изыму и по селу пройдусь. Потеряли меня. Нужно показаться народу.
– Мишенька, надо же. Машка, ты мне еще не сказала, что я у тебя любимый. Дождусь или как?
А Машка показала ему язык и сбежала. Остался Мишка один, но тосковать не стал. Даже на расстоянии грела его Машка. Знал, что ходит она по селу, топчет своими изумительными гладкими ножками Орловские тропинки, и думает о нем, о Мишеньке.
Глава 17
Машулька бежала на Школьную, надеясь вернуться вскоре туда, где ей было хорошо, а именно к Мишке. Издалека заметила Гусанова, тот с важным видом бродил под щитком, размахивая деловой папкой.
– Игорь, а папка-то зачем?
Тот ухмыльнулся и выдал весьма неплохой вариант для усмирения жадности электрического вора Протасова:
– Это, Маш, я для солидности. Мне Мазур сказал, что напряжение скачет, а это потому, что глушаки врезают. Вот и будем сейчас представление представлять. Ты ищи кто вор, а я типа все снимаю на телефон. Я тут бланк прихватил. Мне его Зазулин выдал год тому назад, вот вишь, пригодился.
Разыграли они как по нотам. Машка подтвердила свою догадку о Протасове, Игорь все снимал. Говорили громко, шли по проводу и уперлись в калитку воровскую. Там прибавили актерского мастерства, сумев не сорваться в хохот, и уличили Протасова. Гусанов и вовсе собрался писать что-то на бланке непонятного образца, но вор поклялся: «Пусть я дышла лишусь! Воровать не стану во веки вечные».
Пока шел спектакль, Мишка мчался на головную усадьбу, выжимая все «соки» из своего внедорожника. Зачем? Да, за подарком Машке. Стукнуло в голову, что так надо. Там он купил велосипед (Машка давно просила), закинул его в багажник и ломанулся обратно. Времени все это заняло самую малость, поскольку форсаж был тройной и пробок в деревенской местности «отродясь» не водилось.
Уже на подъездах к Орлам Мишаня опомнился и обозвал себя дебилом. Девушкам цветы нужно дарить, а не велики. Хотя, Маша Кан охотнее приняла бы в подарок дрель или бензопилу. И тем не менее, Мишка вышел из машины рядом с лужком и нарвал каких-то нарядных белых ромашек. Рвались они тяжело, но руки у Мишани крепкие. Вот и натаскал из земли вместе с корнями. Уже на въезде в село, Мишка натыкал сообщение Марусе.
Мишка:
«Маш, ты где?»
Машка:
«Иду по Свияжской, а что?»
Мишка:
«Я скоро у тебя буду»
Лихо подкатил к дому своей малявки и понял, что при всем честном народе он букетом светить пока не хочет. Спрятал пучок травянистый под футболку, прикрыл руками, кое-как достал велик и пошел к Машке честь по чести. От калитки крикнул погромче:
– Марья Сергевна, принимай что просила!
Машка выглянула из распахнутого окошка и заулыбалась:
– Михал Андреич, это с чего такая щедрость барская, а? – И так выгнулась, по волосам провела, что Мишка чуть не споткнулся. – Угодила я вам? Да? Ну, так несите в дом подарок свой, а то передумаете еще.
Велик он кинул у порога, а сам уже обнимал Машку, зарываясь всеми десятью пальцами в ее локоны. Хорошо, что успел дверь прикрыть.
– Миш, что это? – Маша смотрела на его футболку, изогнутую бугром на груди.
– Это тебе, Заноза. Слушай, я торопился очень и совсем забыл про букет. Ну, в общем, принимай то, что под руку мне подвернулось на обратном пути.
Вытащил нереальный веник и протянул. Он и сам понимал, что букет так себе, но от души же. Даже рвал сам, а это совсем уж фантастическое проявление любви со стороны Волохова. Машка букет взяла и расчувствовалась. Мишке в связи с этим достался полновесный поцелуй, сияющий взгляд и обещание накормить ужином «щедрого барина».
В кухне, пока Машка суетилась с букетом, пока разогревала еду, а Мишка разглядывал Занозу и офигенски радовался, состоялся разговор.
– Миш, а можно как-то повременить с обнародованием наших с тобой …э…
Мишка напрягся:
– Что э? Вслух говори, Маш. Это называется любовь. Я не ошибаюсь?
Машка подошла к нему, он поднялся навстречу.
– Ты не ошибаешься. Ну, понимаешь какое дело, достанут нас вниманием своим местные женщины. А мне, если честно, хочется побегать на тайные свидания и всё такое… – голос сладкий, глазки горят, пальчики тонкие вычерчивают на Мишкиной груди вензеля-узоры.
И как отказать любимой девушке, а? Волохов имел все основания для давешних своих сомнений, потому и решился задать вопрос прямой, но неприятный: