– Сидишь? – Пална, словно по волшебству показалась рядом с Самбрерой, будто поняла его мысли.
– Сижу, Любаша.
– Ты давай, собирайся. Крестины у Волоховых пропускать никак нельзя. Это же надо, второй пацан родился. Лучше бы дочка, помощница. А старшенький на Мишку похож, да? Крепкий парень. Он на этот год в школу-то?
– На этот. Все ухи мне прожужжал, что мамка ему книжек купила, – Самбрера смотрел на Палну, а видел Любочку свою.
– Ну что уставился, чёрт старый? Вот бери, рубашку я тебе новую купила и кепку связала. Твою давно уже пора в печке спалить. Еще на Волоховской свадьбе ты в ней огурцы соленые таскал. Перед людьми-то не срамно?
– Спасибо, Люба. А Манька не говорила, как пацана окрестят?
– Алёшкой. Первого-то в честь деда назвала, Сергеем. А Алексей это в честь деда Мишкиного. Молодцы, не забывают стариков своих. Чего расселся? Пока оденешься, уже крестить закончат! Помочь?
– Сам я.
– Сам, сам…сусам. Торопись, дед. Уже Машкины родители прикатили! Вона, идут уж!
И, правда, уж шли Волоховы, а за ними толпа селян, родственников, друзей и из Орлов, и из Зябликов. Народу много: все пришли, никто не захотел остаться в стороне от праздника. Да и приятно было! Семья-то крепкая, по всему видать любят дружка дружку. А главное, что свои, хоть и не отсюда. Прикипели они тут, прижились и всем от того радость.
Самбрера накинул новую рубашку, надел новую кепку. Пална помогла ему расправить воротничок, взяла под руку и пошли они к церкви Орловской крестины смотреть и радоваться.
Оно понятно, человеческий век недолог, да и несчастлив частенько, но вот этим двоим повезло. Так думал Самбрера, глядя на счастливых, молодых родителей. И встретились вовремя и полюбились. Видать сошлось все, совпало и свершилось. А заодно и увенчалось двумя крепкими сыновьями. При том и любовь свою не растеряли, не прожгли обидами и ссорами. Вона как у Маньки глаза-то сияют, аж слепят. А Мишка – орёл! Только, когда на Занозу свою разлюбезную смотрит, глаза у него теплеют.
– Люба, а как я в новой рубашке-то? Справный?
Пална чуть не ухохоталась прямо в церкви:
– Справный, Вась. Еще какой справный.
Дед кивнул важно, но потом усмехнулся:
– Замуж пойдешь за меня?
– А как же. Вот выйдем, я сразу в магазинку за фатой побегу, – шептала Пална. – Ты только не помри до свадьбы-то, чёрт старый.
– Не, Люб. Теперь я еще поживу!
И, правда, пожил. Порадовался хоть не своему, но чужому счастью. Видел, как Красные Орлы стали еще краше, как новые мосты настроились, как открылась еще одна малая фабричка по текстилю. Как свиноферма стала в два раза больше, а свадеб и крестин прибавилось раза в три.
Все менялось вокруг, цвело, множилось, ширилось. Разве что речка Краснуха не изменила своего блёсткого течения. Хотя нет, плотвы в ней поубавилось, ртов-то, охочих до рыбки прибыло.