Этот раз занял больше времени, но она выдержала. Элой привыкла к тому, что он был внутри, к его размерам, к тому, как он прижимался к её телу. И когда она позволяла своему разуму блуждать, отвлекаться от происходящего, зубы Гелиса впивались в её шею, возвращая к реальности — к тому, что он с ней делал.
Она не знала, как часто это повторялось. Как минимум, большую часть ночи. Но каждый новый раз длился дольше. Элой чувствовала себя безнадёжно потерянной. Ущерб, нанесённый ей, был непоправим. У неё не осталось ничего ценного.
Когда Гелис наконец оставил её в покое, её тело бил озноб, а между ног всё было будто воспалённым. Гелис попытался встать на ноги, и на мгновение Элой заметила, как его колени ослабли, и он пошатнулся. Он принёс ей воды после утоления собственной жажды.
Элой устало смотрела на него полузакрытыми глазами. Гелис подошёл к окну, открывая ставни. Ночь снова была ясной, серебристый лунный свет просачивался в комнату и отражался на поверхности воды в фонтане.
Гелис издал удовлетворённый звук, возвращаясь к кровати, и Элой застонала при мысли о том, что он снова захочет взять её. Однако место этого он накинул на неё своё одеяло.
— Когда взойдёт солнце, я прикажу принести больше горячей воды, — сказал он ей, — и покажу, как опорожнить ванну, чтобы я мог снова её наполнить.
Мысли о горячей ванне взволновали Элой. Теперь она знала только удовольствие от мелочей, её мир сузился до этой комнаты и темницы, а также до Гелиса, с которым она была связана.
Элой закуталась в одеяло. Тело снова принадлежало ей, и неважно, насколько.
— Было бы неплохо, — призналась она.
Вскоре она услышала, как его дыхание замедлилось, и повернулась, чтобы взглянуть на него. Гелис лежал на спине, положив руки за голову и скрестив ноги в лодыжках. Он занимал почти весь матрас. Если присмотреться, можно было увидеть, как пульсировала артерия на его шее.
Элой перевела взгляд на острие копья, которое всё ещё торчало из стены. У неё зачесались руки в желании попытаться извлечь острие ещё раз, но Гелис прижал её к стене. Элой не посмела бы даже попытаться проскользнуть мимо него… последнее, чего она хотела — чтобы Гелис проснулся и решил, что неплохо было бы снова оказаться глубоко внутри неё. Кроме того, Элой сомневалась, что сможет ходить.
Поэтому она занялась самообманом. Притворилась, что находится в постели одна, без боли и ошейника. Её тело никогда не знало прикосновений кого-либо, особенно Гелиса. Она притворилась, что до сих пор находится в Священных Землях, что Раст жив, что она никогда не слышала об Инициации или ГЕЕ. Элой свернулась калачиком, обхватив колени руками, и притворилась, что вообще никогда не рождалась.
***
На следующее утро Элой проснулась в полном одиночестве, даже не услышав привычное щебетание птиц. Боль в теле уменьшилась, и она была этому рада. Элой восхищалась собственным телом, поражённая его способностью справиться с тем, как Гелис осквернил её прошлой ночью. С ногами была другая история, но Элой потребовалось всего несколько минут, чтобы окончательно прийти в норму.
В надежде на то, что Гелис сдержит своё обещание принести горячую воду, она подтащила ванну к входной двери и вытащила пробку, наблюдая за сливом воды. Элой знала, где найти чистящие средства, поэтому привела ванну в порядок, убрала из неё куски мыла, оставшиеся после прошлого мытья; Элой была удивлена тому, как Гелис ценил чистоту и порядок, и её это даже забавляло, особенно если учесть его нестабильный характер.
Она занялась починкой одежды, после этого сняла простыню с кровати, обнаружив небольшие пятна крови — как свои, так и Гелиса. Постирав простыню в фонтане и убедившись, что она будет как новенькая после высыхания, Элой повесила её на окно.
Она продолжала заниматься домашними делами до тех пор, пока в комнату не вернулся Гелис. Элой попыталась приготовиться к его непредсказуемому душевному состоянию, в котором он мог находиться, но Гелис казался совершенно спокойным. Он нёс на себе две ёмкости с водой, и Элой изумилась той огромной силе, которая для этого требовалась. Откуда бы он ни брал воду, подходящего источника точно не было поблизости.
Элой подошла, чтобы помочь и забрать одну из ёмкостей, но Гелис отмахнулся от неё и наполнил ванну водой, а всё помещение — сладковатым ароматом лекарственных трав. Затем он подошёл к столу, чтобы что-то написать в книге в кожаном переплёте. Когда Гелис проходил мимо, Элой заметила восемь параллельных борозд на его груди и покраснела, поняв, что отметины идеально соответствовали её ногтям.
Они долго сидели в тишине, Гелис продолжал писать, а Элой нежилась в ванне. Она надеялась, что это продлится вечно, но вскоре вода остыла, теряя успокаивающий эффект. Элой почти уснула. Гелис поднял голову, когда она встала.
— Ты поела? — он хмуро смотрел на неё. Элой на секунду задумалась. Она вообще не помнила, когда ела в последний раз, не будучи голодной. От Гелиса не укрылись её сомнения, и его ладонь крепче стиснула перьевую ручку; он пытался обуздать вспышку ярости. — Ты должна есть. Или я сам тебя накормлю.
Элой выпрямилась.
— Прости, — быстро сказала она, — я… я просто забыла, — она накинула на себя полотенце и набрала сухофруктов, зная, что Гелис пристально за ней наблюдал.
— И мясо.
Элой нахмурилась, медленно потянувшись к вяленому мясу и добавляя его в свою миску. Гелис вёл себя странно, и это настораживало. Но вскоре он отвернулся, и она села за стол, чтобы поесть, и одновременно следить за тем, как он проверял воду, которую она оставила в ванне. Найдя это вполне приемлемым, он снял собственную одежду и залез внутрь. Сев, он потянулся к мочалке, чтобы очистить кожу.
Элой с любопытством заглянула в книгу, в которой он писал, пододвинув её ближе в попытке разобрать нацарапанный почерк. К сожалению, язык она не узнавала, но, несмотря на это, просто пролистала книгу, тем самым привлекая внимание Гелиса.
— Солнце радуется, — произнёс он, осматривая неглубокие раны на своей груди, — я принёс жертву во имя Него сегодня утром, и буду приносить каждый день, пока не родится Его сосуд.
Элой невольно вздрогнула от его слов. Она не чувствовала себя как-то иначе — возможно, потому что могла быть бесплодна. Интересно, если это было бы правдой, Гелис перестал бы пытаться? Скорее всего, он просто убил бы её. Или она может пригодиться ещё для чего-нибудь?
Почему бы не спросить? Что она потеряет? Элой осторожно отодвинула книгу и, переведя взгляд на Гелиса, с облегчением обнаружила, что он совсем не возражал, чтобы она на него смотрела.
— Гелис… ты убьёшь меня, если я не смогу иметь детей?
Он взглянул на неё, как будто удивлённый вопросом.
— Если бы это было так, я бы уже убил тебя, — ответил он, — Солнце говорило со мной… и сказало мне…
— Солнце не может знать всего, — перебила она его, — знает ли Солнце, кем была моя мама? Как я родилась? — она чувствовала, будто тонет в кипятке, затрагивая эти темы, но ей больше не с кем было поговорить.
Лицо Гелиса помрачнело.
— Оно создало тебя для меня. Это были его слова. Оно не сделало бы тебя бесплодной.
— А если это девочка?
— Что? — Гелис огрызнулся.
Элой немного съёжилась и опустила глаза на свой завтрак.
— Если… я беременна, но девочкой?