Прочитав радиограмму, Шандор сказал Футу:
— Сообщи Центру, что я смогу продержаться. Квартира, где я собираюсь укрыться, по-моему, надежная. Тебе придется пока поработать одному. Запомни адреса Сиси и Пакбо. Свой новый адрес я сообщу тебе на днях.
— А как же Лена? — спросил Джим.
— Лена сейчас в клинике. Оттуда она переберется ко мне. Младшего сына отправим пока в пансионат под Женевой, а старший останется с бабушкой. Наша бабушка ведь тоже стреляный воробей, — ласково сказал Шандор. — Если почувствуешь непосредственную опасность, тоже уходи немедленно, — добавил Радо.
— Хорошо, Альберт. Только я полагаю, что прохожу у них по-прежнему по картотеке «Интеллидженс сервис»…
— Будь осмотрительным. — Шандор пожал руку Джиму, и они пошли в разные стороны.
8 ноября из Лозанны в Москву пошла радиограмма:
«Директору.
Альберт уверен, что его дом под наблюдением. Он успел перейти на нелегальное положение.
Связь со мной Альберт установит через Сиси.
Если я получу от него по телефону определенный сигнал, то пойду на конспиративную квартиру к Альберту.
Мария (жена Радо) легла на лечение в клинику, младший сын в пансионате, старший с бабушкой.
Эдуард и Мауд все еще под строгим арестом, но они ничего не выдают.
Джим».
Полковник Массон любил прохладу. Он родился в небольшом городке в Альпах, где никогда не бывало жары.
Ноябрь стоял слякотный, промозглый. Все помещения уже хорошо протапливали, только в кабинете Массона кафельный щит чуть теплился. В прохладе хорошо думалось.
Полковник сидел за большим письменным столом. Этот стол достался ему в наследство от прежнего начальника швейцарской секретной службы. Его бывший хозяин теперь доживал мирно свои дни на пенсии. Массон недавно навещал его. «Папа;» выглядел совсем неплохо: Роже застал его в саду, где бывший шеф окучивал на зиму розы.
В свое время и он, Роже, и Мишель Пэрро пришли совсем молодыми на службу. Но уже тогда их шеф был убелен сединами. Роже уже не помнил, кто из них, он или Мишель, назвал шефа «Папа;». Но впредь между собой они его только так и называли.
Они прослужили под его началом еще почти пятнадцать лет. Одно время «Папа;» как бы отдавал предпочтение Пэрро. Но когда Пэрро, уже в чине подполковника, бросил семью и женился на женщине значительно моложе себя, «Папа;» к нему охладел. Нет, «Папа;» не был ханжой. Просто он считал, что работник секретной службы не должен быть рабом своих страстей. Когда настало время «Папа;» уходить на пенсию, он настоял, чтобы начальником секретной службы был назначен Роже Массон, а не Пэрро. И этого Массон не забыл, хотя с тех пор уже прошло немало лет. Он звонил старику, навещал и всегда старался чем-нибудь его порадовать; какой-нибудь пустяк, а «Папа;» все приятно. Ведь если человек больше от тебя не зависит, но помнит тебя, старается проявить внимание — это всегда приятно. И на этот раз Роже прихватил с собой коробку любимых сигар «Папа;», гаванских, которых давно уже не было в свободной продаже.
Закончив работу, «Папа;» с Роже вошел в дом. «Папа;» распорядился подать кофе. Экономка минут через десять вкатила в кабинет маленький столик на колесах, сервированный на две персоны.
— На сегодня все, Луиза. Можешь идти домой. Я справлюсь теперь один. Спасибо.
Выпив кофе и закурив сигару, «Папа;» спросил:
— Тебе нужен мой совет, Роже?
Действительно, Массон пришел посоветоваться.
— Я не знаю, что делать с Рёсслером, шеф, — честно признался Массон. — Как его уберечь?
— Нет ничего проще. Посади его в тюрьму…
Тогда слова бывшего шефа, начальника секретной службы, Роже воспринял как шутку. «Папа;» не был лишен чувства юмора. Но чем больше Массон думал над словами «Папа;», тем больше убеждался, что это было сказано вполне серьезно.
На столе перед Массоном был разложен «пасьянс»: протоколы допросов арестованных радистов; фотографии лиц по делу «Красная тройка», которые еще находились на свободе; расшифрованные радиограммы; сведения о тех, кто работал на немецкую разведку; список подозреваемых в связях с абвером и СД.
«Папа;» считал, что этот необъятный по своим размерам старый дубовый письменный стол приносит ему удачу. Массон сохранил эту реликвию из других соображений: на столе помещалось множество необходимых документов — все было под рукой. Когда какая-то крупная операция, нити которой непосредственно сходились к Массону, близилась к завершению, бригадный полковник запирался в кабинете, отключал телефоны, раскладывал на столе необходимые материалы и думал. Думал, прежде чем принять окончательное решение.