Предосторожность оказалась нелишней — по узкой тропинке, змеившейся к воде, покатились мелкие камешки и комочки сухой глины; послышался шорох шагов.
Аграна, придерживая на плече кувшин, осторожно, боком спустилась к воде. Никто не встретился ей недлинной дорогой от дома к берегу. Отец и мать очень не любили отпускать её одну, пугали страшной Эмпузой; та только и ждёт, когда одинокая девочка пойдёт по тропинке — тут-то она и бросится на неё из-за деревьев! Правда, с некоторых пор пренебрежение требованиями родителей прекратились. Заслуг Эмпузы в этом не было, просто год назад Аграна встретила на окраине деревни Пистия.
Глаза старосты, казавшегося девушке пожилым человеком, вдруг загорелись жёлтым светом, рот перекосила улыбка сатира.
— Видали, — услышала девушка, как распространялся Пистий перед своими приятелями, — какой зад? Девчонку уже пора укладывать под кустом, а давно ли она скакала на одной ноге?
Девичье чутьё подсказывало Агране, что участившиеся встречи со старостой не были случайны. Однажды он подстерёг её по дороге к воде, там, где тропинка входит в неширокий лес.
— Не страшно идти к реке одной?
— С тобой страшно, — откровенно призналась девушка.
— Вот, — забежавший вперёд Пистий протянул ожерелье из красноватых каменных кругляшков, — твоим будет...
И вдруг обвил её талию длинными руками. Инстинктивно откинувшись на удерживающей её руке назад, девушка распрямилась подобно молодому деревцу и резко ударила Пистия по голове дном сосуда. Староста, не ожидавший такого поворота событий, схватился за разбитое лицо. Аграна, бросив кувшин, неслась к дому, как пуля из пращи. Пистий быстро оправился от удара и рванулся было за ней, но поранил ногу о черепки разбитого кувшина. Да и преследовать девушку на открытом месте не решился: ещё увидит кто из деревни.
Рыдая, Аграна рассказала всё, и вскоре отец имел разговор со старостой, после чего тот перестал появляться на дороге к реке. Тем не менее ходить к берегу одной уже не очень хотелось, но сегодня придут гости и некогда ждать, пока кто-нибудь ещё соберётся за водой. Сегодня она увидит Состена. Девушка улыбнулась предчувствию встречи, доставая из реки потяжелевший сосуд. Затем Аграна отошла чуть ниже по течению, развязала пояс-верёвку и выскользнула из пеплоса. Немного поплавав так, чтобы не замочить уложенных в узел волос, вышла из воды и встала на ярко освещённой солнцем полоске берега. Накинув одежду на охлаждённое тело, Аграна подняла на плечо сосуд с водой и, старясь ступать плавно, поспешила в обратный путь.
Три пары глаз напряжённо следили за ней с противоположного берега. Лисикл, тяжело и часто дыша, непроизвольно с такой силой стиснул руку Килона, что тот скривился от боли. Ирену внезапно стало жарко. Сглатывая слюну, пожирал он девушку безумным взглядом. Лежать стало неудобно. Как и все спартиаты, Лисикл довольно часто видел женскую наготу: обнажённые сверстницы выполняли упражнения в гимнасии вместе с юношами, ничуть не стесняясь их присутствия. В большинстве своём худощавые, узкобёдрые, с хорошо развитыми плечами и едва заметной грудью они были похожи на мальчишек-подростков. Подчас, глядя со спины, только по стриженым головам (девушкам позволяли носить длинные волосы) и можно было отличить юных спартиатов от их жилистых ровесниц. Девушка на берегу была так не похожа на дочерей свободных спартиатов; они бы осудили её широкие бёдра, посмеялись над слишком крупной грудью. Впервые Лисикл ощутил могущество пламени, которым женщина способна опалить мужчину, даже не подозревая об этом!
— Если... переплывёт реку... выйдет на берег... увидит нас... придётся убить... — мелькнула перемежаемая тяжёлыми ударами крови в висках мысль. Выждав немного после того, как девушка ушла, дал команду на переправу. И не узнал собственного голоса, ставшего вдруг сдавленным и тонким. Лицо пылало; казалось, его лижут языки огромного костра.
Поднявшись по склону, тройка остановилась у кромки узкого леса, внимательно осматривая открывшееся взору пространство. В полутора-двух сотнях шагов впереди виднелась фигурка девушки с кувшином на плече. Не выходя из-за деревьев, троица проследила, как подошла она к стоявшей на отшибе хижине и скрылась за забором из дикого камня. Поднимавшийся из-за него дымок говорил, что там готовится пища.
— Самые опасные смутьяны живут в этом доме, — услышал Лисикл надтреснутый голос проводника, — и вон в том, — корявый палец указал на крайний домик деревни, что ближе остальных стоял к первой хижине.