— Подохнешь, собака, — в голосе Лисикла уже звучало злорадное торжество. — Но лёгкой смерти не жди. Я сделаю то, что обещал!
Спартиат вновь атаковал, осыпая ударами и тесня, к счастью, не столь стремительно — удар по ноге научил осторожности. Фиванцы теснились, давая Ксандру путь отхода.
«Что ж, моя голова обнажена, щит опущен... — думал он. — Сейчас, или будет поздно. Вперёд, спартиат!»
Вот он, этот миг. Молодой человек уловил его по едва заметно изменившемуся выражению глаз Лисикла чуть раньше, чем тот метнул своё тело в сокрушительный выпад.
Ноги Ксандра пошли в сложном, похожем на танец движении, вихрем занося его за правый бок спартиата. С коротким блеском взвился клинок и в рубящем ударе опустился на вытянутую руку поразившего пустоту Лисикла.
Враги стояли, глядя во все глаза. Спартиат в мокром от крови красном плаще придерживал левой рукой с бесполезным уже щитом правую, почти отсечённую у самого плеча. Бессильная злоба, недоумение жестокости и насилия, остановленного ответной жестокостью и насилием, — что ещё было во взоре Лисикла?
— За моих родителей! — прерывисто выкрикнул Ксандр. — За брата и сестру... за Форкина и Состена... за господина Эгерсида! — и, перехватив меч двумя руками, вонзил остриё в шею спартиата чуть выше панциря.
— Замкнулось кольцо зла, — прошептал он, глядя на поверженного врага. История, начавшаяся много лет назад у берегов Эврота, закончилась...
Напряжение схватки выходило с противной, крупной дрожью, ноги подкашивались.
Кто-то поддержал его, обняв за плечи.
— Ты был великолепен, — услышал Ксандр голос македонского царевича, очевидно, пожелавшего следить за развитием событий вблизи. Верный Лаг был рядом и сиял от восхищения.
— Я глазам своим не верю, — покачивал он головой, осматривая распростёртого на окровавленной земле Лисикла. — Такого бойца уложил!
Фиванцы разразились торжествующим криком, спартиаты хранили угрюмое молчание. Двое гоплитов вышли из строя с намерением забрать тело убитого.
— Не спешите, — преградил им путь фиванский кавалерист, — пусть сначала победитель заберёт доспехи. Они принадлежат ему по праву войны!
Спартиаты не возражали, оговорив только щит: всё-таки Лисикл пал в бою и сражался достойно.
«Точно зверя свежуют», — невольно подумал Ксандр, глядя, как добровольные помощники с поистине охотничьим азартом освобождают мёртвого спартиата от боевого металла.
— Хитон брать будешь? — спросил кавалерист. — Нет? Ну, как знаешь. Я бы и набедренную повязку с него содрал. Вот, держи, — вручил он молодому человеку липкий от крови панцирь, шлем, поножи, наручи, меч и кинжал. — Всё это стоит недёшево.
Гоплиты уложили тело Лисикла на его большой круглый щит, накрыли красным плащом и торжественно-скорбно внесли в строй уже взявших оружие по-походному спартиатов.
— Едем с нами, — предложил Филипп. — Битва окончена.
Только сейчас молодой человек заметил, что фиванцы также подняли вверх свои копья, а их ударный клин, покачивая лесом сарисс и на глазах теряя грозную форму, пополз в сторону лагеря..
— Но почему?
— Эпаминонд ранен и, говорят, тяжело. Похоже, он был не только создателем, но и главной движущей силой этого гигантского живого тарана, иначе фиванцы остановились бы разве что в самой Спарте.
Ксандр оцепенел: Эпаминонд, его покровитель, в какой-то степени заменивший Зенона...
— Что же теперь будет? — после долгого молчания спросил он царевича, когда они подъезжали к лагерю.
— Как что? Уверен, те, кто вместо того, чтобы воспользоваться плодами безусловной победы, собрались сейчас в палатке раненого стратега (кстати, мне тоже следует там побывать), не придумают ничего лучше, чем увести войска в Фивы. Ну а дальше — увидим. Скажу одно: Эпаминонд — величайший муж Эллады, и я никогда не забуду то, чему он меня научил. Особенно сегодня... Но поспешим — я должен видеть его ещё живого.
Стратег умирал. Беотархи и военачальники окружили простое походное ложе, глядя на побелевшее лицо полководца. Он потерял слишком много крови и понимал, что сочтены не только последние часы, по и минуты жизни, и лишь усилием воли удерживал себя от провала туда, откуда не бывает возврата.
— Скажи, Горгид... что было после? — чуть слышно спросил умирающий.
— Лаконцы бежали, поле сражения усыпано красными плащами спартиатов и осталось за нами. Победа полная. Она одержана благодаря тебе, Эпаминонд.