После Киева Муравьев был назначен командующим войсками на Румынском фронте, командовал он и войсками Одесской советской республики, возникшей в январе 1918 года. Здесь он сразу «прославился» тем же — террором. Муравьев потребовал от местной буржуазии «положить в Государственный банк десять миллионов на мое имя», иначе, заявлял он: «Черноморский флот мною сосредоточен, и я вам говорю, что от ваших дворцов ничего не останется, если вы не придете мне на помощь! С камнем на шее я утоплю вас в воде и отдам семьи ваши на растерзание… Дайте немного денег… Я знаю этот город. Деньги есть».
«Русская революция, подобно Христу, появилась с Востока, — писал Муравьев. — На нее смотрит весь мир. Мы — Мессия, мы — Христос, от которого ждет спасения мировой пролетариат. Я Одессу ни за что не отдам! Я не оставлю камня на камне в этом прекрасном городе. В пепелище я превращу это великолепное здание театра… Да здравствует всеобщий бунт, всеобщий мятеж!» Впрочем, Одессу он, к счастью, не разрушил, но и защитить ее не смог — 11–12 марта в нее вступили австро-венгерские и немецкие войска. Антонов потом отмечал, что город сдали «самым подлым образом».
Впрочем, после падения Одессы он не оставил Муравьева, предложив ему вновь стать своим начальником штаба. Однако вскоре Муравьев уехал в Москву, там был арестован по обвинению в злоупотреблении властью и связях с анархистами, но вскоре выпущен. По инициативе Антонова-Овсеенко Ленин предложил ему пост командующего Кавказской советской армией, однако кавказские большевики категорически возражали против его кандидатуры. Потом был назначен командующим Восточным фронтом и 10 июля поднял восстание в Симбирске, объявив о разрыве Брестского мира с Германией и провозгласив себя «главкомом армии, действовавшей против Германии»». Предлагал создать «Поволжскую советскую республику» во главе с лидерами левых эсеров.
Одиннадцатого июля 1918 года Муравьев был убит на заседании исполкома губернского Совета в Симбирске. Эти события Антонов назвал в мемуарах «трагическим выступлением». Он считал, что его «протеже» Муравьев пошел на это из-за уязвленного самолюбия, недовольный тем, что ему не доверяли, и из-за желания «играть независимую роль» и вырваться из-под «опеки» большевиков и комиссаров.
С марта по май 1918 года Антонов-Овсеенко — Верховный главнокомандующий советскими войсками Юга России, в состав которых входили вооруженные отряды Украинской, Одесской, Донецко-Криворожской и Таврической советских республик.
В сентябре — октябре 1918 года он уже на Восточном фронте.
В ноябре недолго командовал группой войск Курского направления.
В декабре 1918-го — январе 1919 года — 2-й Украинской советской армией, действовавшей против немцев[12] и войск украинской Директории («петлюровцев»).
В январе — мае 1919 года был командующим Украинским фронтом.
В мае — июне 1919 года — командующим всеми вооруженными силами Украинской ССР.
В этот отрезок времени в его биографии можно найти немало крайне любопытных страниц. Одна из них — планы прорыва в Европу, Румынию и Венгрию. «Поход против Румынии, — писал Антонов, — стал представляться нам не только как поддержка изнывающих братьев оккупированной румынами Бессарабии, но как задача развязывания европейской революции, задача прорыва в Европу». По сути именно он, Антонов-Овсеенко, мог стать летом 1919 года первым красным полководцем, прорвавшимся в Европу.
Двадцать первого марта к власти в Венгрии пришли социал-демократы и коммунисты. Они объединились в одну партию и провозгласили Венгерскую советскую республику. Таким образом, революция в Венгрии совершилась почти мирным путем. В Венгрии начались преобразования по образцу Советской России. Позже, в июне, Венгрию провозгласили социалистической федеративной советской республикой (ВСФСР), была принята конституция, разработанная по образцу Конституции РСФСР. Новости о создании в Венгрии советской республики Антонов-Овсеенко назвал «бодрящей и вместе с тем призывной вестью». «Венгрия, — писал он, — наш авангард, продвинутый вглубь Западной Европы».
Шестого апреля 1919 года Красная армия взяла Одессу. Точнее, Одессу взяла 1-я Заднепровская бригада (позже развернутая в дивизию) под командованием Никифора Григорьева. Он же был назначен и комендантом города. Григорьев — один из ярких представителей так называемой «атаманщины» времен Гражданской войны. Штабс-капитан царской армии, подполковник армии Украинской Народной Республики, потом — командир крупного партизанского соединения, с которым воевал против немцев и австрийцев и подчинялся Петлюре. В феврале 1919 года Григорьев согласился присоединиться к Красной армии Украины, его отряд стал именоваться бригадой, а он сам — комбригом.
После занятия Одессы Григорьева представили к награждению орденом Красного Знамени за то, что он «лично показал пример мужества в боях на передовых линиях, под ним было убито два коня и одежда прострелена в нескольких местах». 25 апреля приказом Антонова-Овсеенко Григорьев был назначен начальником 6-й Украинской стрелковой дивизии. Именно его дивизия и должна была стать главной ударной силой прорыва в Европу. В конце апреля ее решили сосредоточить на границе с Румынией с целью освобождения Бессарабии и дальнейшего похода на помощь Советской Венгрии.
На Григорьева возлагали большие надежды. Председатель Совнаркома Украины Христиан Раковский призывал: «Перед победителями под Одессой открываются новые перспективы: к нам взывают о помощи восставшие рабочие и крестьяне Бессарабии, Буковины и Галиции. Им через Карпаты протягивает руки Красная армия Венгерской Советской Социалистической Республики… Да здравствует Красная армия Всемирной Советской республики! Да здравствует мировая революция!»
Рассчитывал на Григорьева и Антонов-Овсеенко. Сохранилась фотография, на которой они сняты вместе. Антонов называл его «красным маршалом» и «освободителем Европы», хотя к нему уже поступали сообщения о ненадежности атамана-комдива и жалобы на поведение бойцов его дивизии: грабежи, расстрелы, реквизиции. Григорьев возмущался. Он утверждал, что является жертвой провокаций. «Провокациям нет предела, — жаловался он Антонову. — Мое имя треплют, как хотят…»
В мемуарах Антонов приводит стенограммы длительных телеграфных переговоров с Григорьевым, в которых он до последней возможности уговаривал его не выступать против советской власти даже тогда, когда Григорьев уже решил поднять мятеж. 1 мая правительства РСФСР и Украины предъявили Румынии ультиматум — за 24 часа очистить от своих войск Бессарабию. 3 мая Украина предъявила такой же ультиматум в отношении Буковины. Румыны оставили их без ответа, но уже 4 мая ЦИК Украины торжественно пообещал прийти на помощь Венгрии. 7 мая Антонов-Овсеенко приказал 3-й Украинской армии, в состав которой входила и дивизия Григорьева, наступать на Румынию «для освобождения угнетенной Бессарабии и помощи Венгерской революции». Казалось бы, «красный прорыв в Европу» действительно начнется со дня на день.
Венгрия оказалась в сложном положении. 16 апреля против нее начала наступление румынская армия, а 27-го — чехословацкая. Впрочем, Венгерская Красная армия остановила их продвижение. Более того, она перешла в контрнаступление. Чехословацкие войска были отброшены к Карпатам, а в результате похода венгров в Словакию там была провозглашена Словацкая советская республика. Момент для прорыва через Карпаты и Бессарабию украинской Красной армии действительно был удобным. Венгерское революционное правительство периодически обращалось за помощью к Москве и Харькову (тогда столице УССР). Однако помощь Венгрии запаздывала. На этот раз обстоятельства складывались не в пользу «похода в Европу».
12
Согласно Брестскому мирному договору между Советской Россией и Германией, а также ее союзниками (подписан 3 марта 1918 года в Брест-Литовске) Германия аннексировала Польшу, Прибалтику, часть Белоруссии и Закавказья. Кроме того, Россия обязывалась признать независимость Украины в лице Центральной рады. Чуть раньше, 27 февраля, представители Рады тоже подписали в Брест-Литовске мирный договор с Германией и ее союзниками, а через несколько дней обратились к Германии с просьбой ввести войска на Украину для помощи «в борьбе с большевизмом», и уже в марте немецкие войска заняли Киев.