— Сейчас я включу, — Ареев подошёл к письменному столику в углу комнаты и включил настольную лампу.
В свете лампы ему удалось хорошо рассмотреть инопланетянина. Он был одет в комбинезон скафандра. Сразу бросилось в глаза то, что у него не две руки, а четыре (с каждой стороны к ключице прикреплялись две)…»
(Хотя видно: две и есть!)
«…Большие, вдвое больше, чем у землян, эллиптические глаза казались чёрными провалами. Правда, как только Ареев включил свет, глаза инопланетянина затянулись голубыми плёнками с эллиптическим отверстием посередине. Цвет кожи инопланетянина был тёмно-зелёным, а волосы — блестяще-красными. И ещё одно сразу бросилось в глаза Арееву: его рост. Инопланетянин был примерно такого же роста, как Ареев, рост которого достигал двух метров…»
(А реально — 180…
Но — таков Этороро на самом деле?
И — уже совсем иная ветвь? Где в 1998-м — земляне видели на небе явления субпространственного перехода; а спустя… всё же 8 месяцев (в тексте явно описка) — «космический монтажник Виктор Тубанов» встретил на вокзале того «робота»?
А Ареев — машинист метро… в городе с повышенной оползневой опасностью? Разве что — монорельс, как в Нумидийском Конотопе на Нбендангхе? И ему, машинисту такого метро — явился Этороро… чтобы встретил их «робота» в Сочи, куда тот приедет с Тубановым?
А — ещё «странные события»? Нет — обрыв!..
И сразу — что-то иное…)
«…Расследование этой таинственной истории началось 22 января 1984 года…
Именно в этот день почтальон положил в почтовый ящик лейтенанта милиции Ферганского совершенно обычное с виду письмо. Если бы он знал, каково содержание этого письма, он, наверно, сошёл бы с ума. Ведь в этом письме говорилось о том, во что люди давно уже перестали верить…»
(И — назван Ферганский, а виден… Ромбов!)
«…— Это письмо не нам, — ответил Ферганский жене…» (Кто, чьей — в таком случае?) «…— Здесь указан адрес… 44, квартира 2, а у нас наоборот… 2, квартира 44.
— А почему конверт такой жёлтый?
— Этого я не знаю. И вообще, перестань смеяться над этим. Не со всем, что кажется странным, может быть связана какая-нибудь тайна.
— А это действительно кажется мне странным. В доме 44 ведь пивбар. Раньше, правда, и там был жилой дом. Тогда и на месте нашего был одноэтажный… Да, а обратный адрес?
Ферганский перевернул конверт и посмотрел на обратный адрес.
— «690000, Владивосток, улица Сахалинская», — прочёл он. — Всё-таки не нам. У нас там родственников нет.
— А номер дома? — спросила жена…
— Номеров дома и квартиры нет.
— Так что будем делать с этим письмом?
— Пока не знаю. Может быть, город не тот?
Ферганский опять перевернул конверт. Город был тот… но одно странное обстоятельство сразу бросилось ему в глаза… Конверт был выпущен к 30-летию Победы, то есть в 1975 году. Профессиональное чутьё подсказало ему, что такая комбинация необычных фактов может и не быть случайностью. Ферганский перевёл взгляд на штемпель.
— Как?! — вырвалось у него. — 23 октября 1976 года?
— Ты это серьёзно?
— Серьёзно, — ответил Ферганский уже более спокойным голосом. — А ровенский штемпель — 4 ноября 1976 года. Вот посмотри сама.
— Значит, это письмо уже никому не нужно, — заметила жена. — Думаю, что его уже можно вскрыть.
Ферганский вскрыл конверт. Письмо с первых слов заинтересовало его, и он начал читать вслух…
«Дорогие…» (Неразборчиво.)
«…22 октября 1976
Вскоре мне придётся исчезнуть. Ответ уже не пиши. Старт состоится пятнадцатого в 2. 17 ночи. Если кто из вас соберётся лететь со мной, приезжайте до десятого. Свободных кают на «Фенериле» шесть.