…В отличие от следователя Ромбова… Тверезов был оперативным работником. Это различие наложило отпечаток и на его психологию. Его внимание не могло быть постоянно занято каким-то одним делом. А вот Ромбов…
…— Но я буду добиваться, чтобы мне дали дело Греха. Начальство хочет поручить его кому-нибудь другому, с меньшим опытом. Всем почему-то кажется, что там нужно только выкопать труп. А мне кажется, что это ещё не всё, а только начало. Меня смущает фраза с комплекцией. Я разбирал пять самоубийств, но ни один покойник не оставлял после себя таких визитных карточек…» (Лексика иных ветвей!) «…Жаль, что нельзя проверить, кто и когда учился в 20-й школе. Проклятые американские шпионы всё сожгли…»
(Серьёзно? Ещё кто-то заметал следы?)
«…— Но с чего начнём? С трупа?
— Вроде бы надо с трупа. Греха мы уже выпотрошили…» (Да, лексика!) «…Автор письма установлен. Теперь надо проверить, действительно ли он похоронен во Владивостоке.
— А что слышно насчёт того, второго дела? — резко изменил тему разговора Тверезов.
— А что может быть слышно про того, кто испарился, не успев разбиться в лепёшку, из-за чего вся его семья теперь не доверяет милиции? Это дело временно закрыто уже третий год.
— Но вот что интересно. Ты мне как-то сказал, а я до сих пор не могу этого забыть… вытащили в окно, а его жена утверждает, что слышала, как открывалась дверь. Ни на двери, ни на окне не имелось чужих отпечатков пальцев. А бежать из дома сознательно у него не было повода… Как же это вышло? Плюс ещё то, что лифт был поднят на пол-этажа и застрял…
…— Я вчера вечером взял это дело из архива, чтобы пересмотреть. На глаза мне попались показания жены… Она утверждает, что тот был ей неверен. В прошлом году на октябрьской демонстрации…» (там «прошлый» — 1977-й!) «…она увидела его с какой-то незнакомой женщиной… стала пристальнее следить за ним, рылась в ящиках его стола, когда он уходил в Водный институт, но ничего не находила, и это всё больше и больше озлобляло её. А где-то с середины декабря она стала находить у него в бумагах чистые листы чертёжной бумаги, пронумерованные по углам… Сначала она не обращала никакого внимания, но потом обнаружила флакон с прозрачной жидкостью, на внутренней стороне пробки которого была укреплена авторучка, как кисточка во флаконах с клеем, и догадалась, что это невидимые чернила, предназначенные для превращения этих листов в секретные документы. Потом она заметила, как он растворяет едкий натр, и сообразила, что надо смазать листы фенолфталеином, чтобы буквы стали видны…»
(Нет, кажется… тупик!
Не укладывался в лихо закрученный «шпионский» сюжет — отчаявшийся студент ровенского вуза! И — никакого образа «жены»!)
Но вот… Ромбов — или некто, названный Ромбовым…
«…на следующий день, 1 февраля, уже ожидал посадки на поезд, следующий недавно введённым рейсом Львов — Владивосток…
До поезда оставалось 10 минут. Ромбов вышел на перрон. Был холодный зимний вечер. С неба сыпал жёсткий сухой снег… В свете фонарей, освещающих перрон, казалось, что небо каждую секунду прочерчивают сотни ярких метеоров, изогнутых и попеременно вспыхивающих, как чёточные молнии или следы от трассирующих пуль. Зажмурившись, чтобы снежинки не попали в глаза, Ромбов посмотрел вверх. Облаками было закрыто не всё небо, но яркий свет фонарей не давал возможности рассмотреть слабые звёзды. Повернувшись к югу, Ромбов увидел только три ярких звезды и справа вверху — едва видимую четвёртую. Эти четыре звезды образовывали на небе большой неправильный четырёхугольник.
«Странно, — подумал Ромбов. — Раньше я редко смотрел по вечерам на небо и не интересовался звёздами… А вот теперь, кажется, начинаю представлять себе, что такое межзвёздные расстояния. Эти звёзды между собой, наверно, так же далеки, как и от нас, и их свет идёт к нам десятки лет. Мы видим одни звёзды такими, какими они были до начала космической эры, другие — до войны, третьи — в прошлом веке. Как всё-таки огромен мир! А мы, люди, живём интересами одной лишь своей Земли, даже не Земли, а своей страны, а то и вообще только своей хаты с краю, вечно что-то делим и ссоримся. А спутники Юпитера и Сатурна, Марс, астероиды ждут своих исследователей. У других звёзд прилёта пришельцев ожидают инопланетяне… А мы только и знаем, что вооружаться и смиренно ждать начала новой войны. И я хотел бы побывать там, на других планетах, но вынужден истратить всю свою жизнь на борьбу со всевозможными подонками от директора гособъединения с буржуазными аппетитами до рядового алкоголика. И это всё бессмысленно, потому что проклятые преступники, размножаясь на ходу, проскальзывают в дырки уголовного кодекса, и нам остаётся только разводить руками.»