— Стой, стрелять буду! — закричал Ромбов.
Преступник, не оборачиваясь, нырнул за поворот и исчез.
— Давайте за ним! — приказал Ромбов двум дружинникам. — А вы… — сказал он оставшимся, — отвезите Трепыха в районную больницу и сразу дайте знать в отдел милиции.
Он не усомнился в правильности того, как распределил дружинников. Участвуя в погоне, мысяк мог бы помочь второму дружиннику скрыться, а в паре с дружинником из Васяця, который гораздо сильнее его и выше ростом, он не сможет не довезти Трепыха до райцентра…
…— Не догнали, — выскочил из ближайшего переулка запыхавшийся дружинник.
— А хоть запомнили, каков он из себя?
— Рост немного ниже среднего и как будто толстый, но через заборы перемахивает ловко.
Больше он о преступнике ничего не мог сказать. Оставшуюся дорогу до самой машины шли молча.
Тут Ромбова ждала новая неожиданность. Второй дружинник, принимавшие участие в погоне, извлекал из багажника машины Кедрова по очереди фотоаппарат «Любитель-2», затем фотоаппарат «Ленинград», старую китайскую кинокамеру… Они не были повреждены потому, что заранее были заботливо уложены в чемодан и переложены ватой. За кинокамерой последовал самодельный передатчик, затем ещё один… для радиолюбительской связи… Кедров и Чжан имели перед собой какую-то осознанную цель. Забыть всю эту технику в машине после предыдущей поездки Кедров вряд ли мог, тем более, что машина принадлежала его отчиму, а одна из кинокамер — Чжан Фэнтао… Кедров и Чжан Фэнтао собирали всю эту аппаратуру вместе и непосредственно перед рейсом…
— А кто ударил того человека, что под фонарём лежал? — спросил Ромбов.
— Тот, который был в маске… Фенимор Кедров. Я ему когда-то рассказывал, как мы ходили в разведку, вооружённые только кнутами из острой железной проволоки, и он с тех пор ходит с таким оружием против пьяных мысяков. А второй, который нёс чемодан, кажется, эмигрант из Китая. Ну, донесли они чемодан, сели в машину, поехали, а дальше вы всё знаете. Только скажите, пожалуйста: а как мне теперь машину отремонтировать? Не на что, сами понимаете…
Владелец машины казался спокойным, но Ромбов догадывался, что с ним вот-вот может случиться инфаркт. Надо было как можно скорее успокоить его.
— На это раскошелится Трепых-старший. Вина Трепыха-младшего доказана. Только посылайте машину на ремонт в райцентр, а мы к тому времени закончим дело, и областной суд взыщет с Трепыха, — твёрдо пообещал Ромбов…»
(Всё же — фамилия!
Но… с инопланетянами не связано? Хотели поймать на горячем… обычных воров с пивзавода? Заснять, как те что-то грузят?)
«…— Ну, хорошо, — согласился Устрялов, включая свет. — Я всё проверил. Все аппараты заряжены. Значит, можно согласиться с тобой, что они собирали их сегодняшней ночью для чего-то использовать. А вот для чего их спуски снабжены миниатюрными приёмниками?
— Это и так ясно, — ответил Ромбов. — Они собирались вести съёмку с дистанционным управлением, чтобы не было свидетелей тому, как они снимают. А снимать они собирались что-то такое, что мысяки очень боялись показать кому бы то ни было…
— Готовили вещественные доказательства против них, — догадался Устрялов.
— В качестве подсобной версии годится. Но тут надо решить другое: как мысяки узнали о том, что готовит Кедров?
— Странный вопрос. Неужели никто не видел, как Чжан нёс к Кедрову свою технику?
— Ночью. В чемодане… — напомнил Ромбов. — Кто-то должен был знать всё заранее, чтобы видеть это.
— Подслушать их разговор? Вполне возможно. Мысяки после драки могли следить за ним.
Вдруг зазвонил телефон.
— Это Солонцов, — донеслось из трубки. — Трепых умер по дороге. Нож был отравлен эрготамином, алкалоидом спорыньи. Возьмите на заметку всех, кто был пойман на варке самогона. Для получения эрготамина сложной лаборатории не надо…»