(И — одиночество Этамиева среди землян…
Нет, а… «Ещё одна опасность»! О чём это?)
«…предполагает действия за спиной правительств. Сможет ли наша разведка поработать так хорошо, чтобы мы могли одновременно обезвредить все их военные базы? Не сделаешь же нашего разведчика министром обороны США!
— А почему именно нашего? — переспросил Этамиев. — Совместные действия коммунистов Земли не означают экспорта революции. Конечно, туда, где нет своих разведывательных кадров, их придётся экспортировать, но всё равно в каждой стране найдётся своя оппозиция… Трудности, конечно, очень велики, но вы должны понять, что иного выхода у нас нет.
Дальше дискуссия шла в том же духе. Ромбов не столько прислушивался к ней, сколько пытался решить, была ли она результатом продуманного сговора или правдиво отражала взгляды сектантов. Если бы Этамиев только пытался изобразить себя и своих сторонников-сектантов… коммунистами и патриотами, он превратил бы собрание сектантов партсобрание с политинформацией… Да и Кедров говорил, какие у Этамиева взгляды. Но вот это-то и странно… фанатику с претензиями на мировое господство надёжнее было бы маскироваться под самую обыкновенную ничем не примечательную личность, чем… Стоп! А вдруг он не фанатик? Вдруг он мыслит себя добрым царём — миротворцем и освободителем? Ведь ясно же, что неосуществимы все его планы. Разве теоретически возможно совершить мировую революцию так, чтобы ни одна атомная бомба в мире не взорвалась? И он намерен снабдить своим оружием своих последователей и с его помощью обезвредить все военные базы мира?
Ромбов почувствовал, как груз, давивший на его душу, падает по частям вниз. Он даже испугался этого внезапного облегчения и стал убеждать себя, что это только предположение. Но справиться со своими эмоциями он был уже не в силах. Ромбов сам не заметил, как сектанты стали расходиться. Он тоже встал и вышел через незапертую дверь подземелья и гаража, отгоняя от себя все мысли об Этамиеве. Теперь он думал только о похоронах Курганского, назначенных на сегодняшний полдень…
…— Странная секта, — ответил Ромбов. — Три четверти часа сидели в трансе, просили привидений о смерти Картера и иже с ним. Потом слушали государственный гимн и песни о космосе. А в самом конце Этамиев стал убеждать колеблющихся сектантов в правоте своей идеи мировой революции. Я установил там передатчик Кедрова.
— Да ну?! — радостно воскликнул Устрялов. — Просто удивляюсь, как ты всё можешь предусмотреть! Но где ты его спрятал?
— Над дверью в слое цемента. Только я этого не предусмотрел. Передатчик у меня оказался случайно…
— Что ж, будем прослушивать. А как с похоронами?…»
(Вот как…
И Картер «там» — президент уже второй срок…)
«…День выдался как будто специально для похорон. Было пасмурно. С мутного неба, как из мешка, валила жёсткая колючая метель. Снега было так много, что ноги проваливались в него почти до верха ботинка. Ветер пронизывал до костей и едва ли не сбивал с ног…
Последний раз заглянув в коридор и убедившись, что «покойник» и там лежал неподвижно, Ромбов решился и дал гробовщикам знак войти… Но, как бы там ни было, а похороны всё равно должны были послужить проверкой…
…Колонну замыкали Ромбов и Устрялов.
— Так как тебе представляется схема этого дела?
— Трудно сказать, — ответил Ромбов. — Этамиев мыслит себя не то всемирным тираном, не то добрым царём. Может быть, он даже считает собственную личность исключительной. А мысяки этого не знают и ненавидят его просто за иные интересы и иные взгляды… Эта шайка мерзавцев боится и ненавидит всех, кто мыслит не так, как они… мешает их спокойному и нечестно добытому благополучию…
— Боязнь прогресса, — констатировал Устрялов. — Мещане против сверхчеловека.
— Против исследователей, — возразил Ромбов. — Этамиев скрывал свои сферы и от сектантов. Видно, тут идёт борьба не двух, а трёх сторон. Мясяки против Этамиева и его сообщников, они же против сектантов, сектанты не знают о сообщниках Этамиева… Только вот никак не могу понять, кто такой Этамиев. Сейчас мне кажется, что он хотел бы стать добрым царём Земли, но не верит людям и потому не доверяет никому из своих сфероиспускателей. А родом он из Китая и потому летел оттуда через границу вместе с Чжаном. Но ведь ясно же, что, имея такие сферы, он мог пересечь границу сих помощью. И странная конструкция самолёта ни в какие ворота не лезет. И то, что он 12 лет топчется на том же месте, так и не решившись доверить кому-нибудь свои сферы… Где сейчас все те, кому он помог бежать, тоже неизвестно…»