— Так дело не пойдёт, — сказал я. — О, слушайте! Найдём здесь трубу. И ты будешь запускать детали по ней, а они буду лететь ко мне в кожух.
Но проклятые детали повисали в трубе в виде скопления, а детали, запущенные потом, сталкивались с теми деталями и, сообщая им необходимую инерцию, летели обратно. И всё-таки это было гораздо лучше. Эрио Латеби принимал от меня детали и, держась одной рукой за держак, наклеивал их на плату. Таким образом, батарея была смонтирована за пять земных часов. Оставалось ещё смонтировать пульт генерации пуска.
— Ох, — сказал Герм Ферх, прикрепив реостат на плату, — как я устал! Надо бы перезарядиться, а то ещё выключимся!
Я взял провода, сунул их в свою розетку, и хотел подключиться к батарее, но этот капризный приборчик пришлось прикрепить к стене нажатием рук, так как он выскальзывал.
— Следуйте за мной, — сказал я и лёг на пустое место. Чувствуя, как животворное напряжение разливается по телу, я успокоился и заснул…»
(И всё же: история какого мира — через эти имена?
Если — реального мира…)
«…Я проспал один час, как и мои друзья… Осторожно отключив батарею, я поставил её у стенки, и стал ждать, когда проснутся мои друзья. (Они тоже выключили себя на один час сна.) Впрочем, они скоро проснулись, взяли алюминиевую трубу, и работа закипела…
— Стойте! — крикнул Эрио Латеби. — Вин Барг, я перехожу к пульту и включаю тормозные двигатели!
Теперь уже я и ловил, и укреплял детали. Эрио Латеби включил тормозные двигатели, и они начал постепенное торможение нашего корабля…Я выпустил из рук конденсатор и заметил, что он медленно опускается на пол. Гравитационные ниточки понемногу усиливались. Умбриэль висел в иллюминаторе небольшим шаром. Значит, мы скоро прилетим!..»
(Пока что — на Умбриэль?)
«…Я быстро поднял конденсатор и начал укреплять. В это время к нам подошёл Эрио Латеби, и дело пошло быстрее. Укрепляя блестящий рефлектор на подставку… я заметил, что он весит по крайней мере 3 грамма. Стоило только подойти к пульту, и я определил высоту: 300 километров 15 метров. А… вот уже 292… 284… 278…»
(Но тоже: в каких мерах? Не в земных же — «там»!)
«…— Врр! Иу-иу-иу-вррр! …иу, иу, вр… иу, — загремел тормозной двигатель. Теперь Умбриэль нарастал медленнее… Он постепенно принимал форму железного шарика, тарелки…
250, 247, 244, 241… 200, 198… 184, 180…
— Хаф, хаф, хаф! — зашипел двигатель поворота. Передвигаться стало немного труднее. — Брррррр!!!
150, 148, 145, 143, 142, 140, 139…
Я попытался поднять подставку с рефлектором. Он весил уже восемь граммов вместе с подставкой. Когда до Умбриэля было 120 километров, двигатель зашипел. Корабль медленно повернулся хвостом вниз. Внезапно его двигатели выключились, и он начал падать всё быстрее и быстрее. Включился двигатель умеренного падения.
90, 85, 79, 69, 58, 47…
Включился опять тормозной двигатель — и выключился. Корабль начал почти свободное падение.
32, 28, 27, 26, 25… Прошло некоторое время.
В специальный стеклянный микротелескоп я увидел, что мы садимся не на космодром, и направил корабль вправо.
10, 9, 8, 7… 6,5, 6… 5,5… 5… 4,5… 4… 3,2… 2,8, 2… 1… замедлено…
Я посмотрел на шкалу метров. Умбриэль стремительно приближался. 1000, 900. 800, 600, 400, 200, 105, 50… 0!
Раздался грохот. Корабль затрясся. Фонтаном поднялась пыль…
— Ну что же, — сказал я, — поздравляю вас с прибытием на наш спутник! Теперь, наверное, мы можем выйти? Только не забудьте, что мы должны вынести защиту…
…6. К Таянку!..» (Заголовок?)
«…— Ну, вот и всё, — сказал Эрио Латеби, когда мы поднялись вверх, и ракета, на которой мы прилетели, выпустила сноп огня и понеслась обратно к Улфао, который виднелся большим, слабо светящимся диском на фоне чёрного, усыпанного звёздами неба, — скоро стартуем.