— А про лифт вы знаете? — поддержал разговор Кременецкий…» (Да… сам Родион — там!) «…— Просто удивительно, почему только вы трое, включая Ялларабова, поверили в моё исчезновение, а остальные доблестные стражи порядка только разводили руками. А вообще-то вы знаете, как я исчез?
— Знаем. И про ваши секретные бумаги знаем. Инопланетная техническая документация?
— Совершенно верно. Когда видишь её, просто дух захватывает! — с восхищением ответил Кременецкий. — Тому, кто не видел коммунизма, трудно понять, каких вершин в развитии техники может достичь человечество, свободное от преступности и войны.
Смешанное чувство охватило Ромбова…»
(Некий перерыв?)
«…Через минуту Тургаев… открыл в боковой стене нишу, вставил кассету в щель, предварительно повернув её в руках, и что-то нажал. Тут же не на дверце ниши, а прямо перед ней возникло объёмное изображение зала заседаний областного суда. На скамье подсудимых сидели — Ромбов и Устрялов не поверили своим глазам — Замесилов и Трепых…»
(Да, вот они — реальные!)
«…— Свидетель Юлиан Павлович Трепых! — вызвал судья.
В кадр вошёл Тургаев.
— Вы учились в Мысинской школе с 1973 по 1983 год. Что вы можете сказать о ней?
— Могу сказать только то, что учиться там было отвратительно. Тогда я не понимал, а теперь понимаю: там было хорошо только тем, чьи родители могли хорошо заплатить учителям за хорошие оценки на экзаменах. Вот только непонятно, на что шли эти взятки… Сейчас вот много говорят о том, что школы в наше время оснащены электроникой, а у нас никакого оборудования не было. Даже не помню, чтобы там хоть раз показывали опыт по физике или химии. Никакой ориентации по интересам… за исключением радиокружка, где две недели подряд собирали одни только приёмники и ничего больше. Именно потому я и не устраивался никуда на работу, что не знал, к чему у меня должна лежать душа…
…— Как, на ваш взгляд, глубокие знания имели ваши соученики?
— Да где там! Я уже сказал, что хорошие оценки выставлялись за деньги. А на выпускном экзамене по математике разрешали списывать, чтобы мы не провалились. Получается что-то вроде эстафеты: выпускники школы с купленными пятёрками идут в пединститут, там из них делают никудышних учителей и присылают обратно в Мысю…»
(Но за махинации в школе под судом — инженер пивзавода?)
«…— Ведите себя достойно! — произнёс судья как можно громче, чтобы заглушить захлёбывающийся от смеха зал. — Итак, свидетель, что вы можете сказать о своём отце?
Трепых вздрогнул и застыл с таким выражением лица, какое бывает у трупа. Тургаев не обратил на это никакого внимания и спокойно продолжал свои показания:
— Сейчас он, наверно, жалеет, что не родился в домостроевские времена. Не знаю, помнит ли кто-нибудь, а я вот помню, как он устраивал дома жуткие скандалы, а мы с бабушкой запирались в уборной. Он тогда думал, что я ещё ничего не понимаю — это ведь было 12–14 лет назад — а я всё запомнил и теперь знаю, как это надо истолковать. Он постоянно говорил, что все настраивают его против меня. Я уже тогда не уважал его, а даже просто ненавидел за его постоянную злость.
— А зарплата, которую я приносил домой? — выдавил Трепых…»
(Ах, и… вот кто был — в виртуальных воспоминаниях Хельмута!)