(Зато, будто взамен — та, другая история! Где с шахматами лишь ассоциируется — образ «чёрного короля»!)
А собственная судьба — какой сложилась? «Отдача» туда, в прошлое, в 1943-й — уже из эпохи иных битв за судьбы миров?..
И ту историю — кто-то подхватил по-своему, построил иной сюжет…
(А если… реальные король и королева где-то — вправду обеспокоены: не проиграл ли он свою битву, в своём мире?..)
И связала же судьба таким узлом: его, Родиона Кременецкого, Савея Кускова, Петрову Анну Викторовну (ту его знакомую), и… короля и королеву в неведомой реальности! Ну, и двоих Грожовских (всем в приюте давали одну фамилию) — ставших потом отчимами Флантарского и Захара…
И уже на его, Родиона, нынешней жизни — будто кто-то пробовал варианты трагических судеб…
(Хотя — не терял никогда веру в земное человечество! Так и уживалось в нём, с ранних лет: отдельные скоты — не суть всего и всех…)
…Но и есть следы — худших, ужасных ветвей! Как намётки текстов, и — зримые образы…
Да: и раздевание прямо в классе, после чего — шли в подвал или школьный двор, там — привязывали к некой дощатой конструкции, и… Но потом, по пути домой — спокойный разговор: как о прочих делах, так и о… об этом? «Постыдное» — девальвировано от частого употребления…
И — в неком зале, как массовое действо…
И — как сами родители «низшего сословия» вели на дом к кому-то сына, оскорбившего «высших» — уже без штанов…
И — зал суда, где высеченному старшекласснику ещё и надевали на ноги ту планку! С которой — и не нагнуться, и не надеть ботинки: их — понесёт в руках младший брат, дошкольник. (В присутствии которого — всё и было…)
…Ну, и — сами тексты, литература той ветви! О том и было бы: и — как, придя домой, смывают кровь, грязь, перебинтовывают; и — ужас ожидания, когда страшнее всего «показаться «трусом»… (И даже тот образ втыкания кнопок в ногу — первоначально «оттуда»?)
Вот во что — вцепилась тогда «цензура»! Будто кто-то виноват — ощутив такое!..
…А — «ветвь раскрепощённого секса»? «Священные» права самца-насильника, которому «надо»?..
Правда, сперва — лишь робкие призывы в прессе: это, мол, «тоже есть в жизни общества», как «неотъемлемое право», «часть человеческой натуры»!.. А потом — находки по утрам повсюду (хорошо, если живыми!) женщин, девушек, да и мальчиков, которыми «попользовались»…
Но что более всего потрясло — отношение «там» остальных! Пострадавшим советовали — «держать язык за зубами»; с первых классов школы, с детского сада — всех настраивали: надо «отдаваться», не сопротивляясь, и жаловаться потом — позор! И… уже в этом контексте, как верх всякого святотатства, звучало: «Они вас воспитали, воевали за вас»! (Где, кстати говоря? В «тамошнем» Афганистане? И какими «заслугами» отметились — чтобы так обосновывать это своё «право»?)
…Но нашлась единственная здоровая сила: именно — подростки, старшеклассники! Те, кто и страдали более всего… И — не дрогнули перед «общественным осуждением»; но и — не пошли проторённым путём, бессмысленно уходя в монастыри или уничтожая имущество богатых; а… вот именно!.. И — раздавались в ночном мраке дикие вопли пойманных подонков; и — тянуло дымом от выжженных калёным железом «этих мест»; и находили «это» же — прибитое, отрубленное, вырванные с мясом, с кусками мочевого пузыря… Но общество — само было готово проклинать этих мстителей! Так «уважало» насильников, вернувшихся из невесть каких, за какие цели, кому и где нужных боёв — что было согласно откупиться множеством невинных жертв?..
(До такой степени… сумели уже вдолбить: всякий бунт, революция — позорна? Итог её — всегда бессмысленно жестокое кровопролитие, доносительство и аресты, «Смерши» и штрафбаты, дефицит и очереди? И добились: когда действительно, невесть с какой войны, пришли насильники под видом героев — почти всякая воля к сопротивлению была сломлена? Никто не хотел бороться — получая ярлык подлеца и сволочи; решались — лишь те, кому о репутации думать уже поздно? Пусть презирает их большинство — «благочестивое», усвоившее, что надо «знать своё место»?..
И — можно, значит, изображать воина, реально не защищая никого? Главное — сама готовность «переступить через кровь», способность к убийству? И быть уважаемым — лишь за это?..