— Где выключатель? — немного погодя, спросил Кензукотль…
— Я не знаю, — ответил Винцалкоатль…
Но тут открылась дверь салона, вошёл Греликоахатль… и… глазам оставшихся в живых членов экипажа предстала cтpaшнaя картина: в луже крови лежал скорченный труп Аретля со следами двух порезов на шее. Над ним ещё стоял в угрожающей позе Винцалкоатль…
…Долгое время атланты не могли прийти в себя. Затем Греликоахатль спросил подозрительно спокойным голосом:
— Кто это его так?
— Не знаю, — ответил Винцалкоатль.
А мне всё стало ясно: пытаясь расправиться со мной, атланты впопыхах зарезали своего собутыльника. Между прочим, после этого они быстро пришли в себя, и даже все опять отправились строить вытрезвитель. Как только они собрались приварить первую плиту, я приблизил к себе микрофон и, подделывая голос Аретля, сказал:
— Разгерметизировалась бортовая самогонная установка. В бак с кислородом поступает сахар. Мне нужен Кензукотль…»
(Вот как — в этой версии!)
«…Кензукотль, шатаясь, бросился к кораблю. Он был так пьян, что даже не обратил внимания на голос покойного. Как только он вошёл, я сказал ему:
— Здесь, — и указал на мусоросборник.
Кензукотль доверчиво подошёл ко мне. Я быстро выхватил у него из руки паяльник и, толкнув его в нишу, нажал кнопку. Мощные механические руки схватили его и с силой втиснули в мусор. Обезвредив Кензукотля, я подошёл к иллюминатору. На фоне марсианской степи виднелся строящийся вытрезвитель и хлопочущие вокруг него две пьяные тени. Посмотрели бы ураниты на эту «ударную стройку»! Впрочем, они её уже видели.
Подождав минуту, я сказал:
— Кензукотль, где вы? Или пусть кто-нибудь другой… В кислород идёт уже не сахар, а спирт, а сам я не могу справиться.
— По-моему, он пошёл к вам, — ответил, как ни в чём не бывало, заплетающийся… голос Греликоахатля, — я его видел.
— Я слышал чьи-то шаги, но ко мне не пришёл никто.
— Этого не может быть.
Я подошёл к мусоросборнику, для вида открыл его и сообщил:
— В сборнике отходов скафандр. Всем сюда…
Пьяницы бросились к двери шлюзокамеры. Через несколько секунд они ввалились в дверь и бросились к мусоросборнику. И тут я открыл его наружу. В пивбар хлынул ливень окурков и бутылок, сбивая пьяниц с ног…
Я успел отойти вовремя, и меня лавина даже не задела. Не теряя времени, я бросился к самогонному аппарату и вынул из-под него подготовленную заранее пачку ядовитой смеси.
Раздалась громкое гудение. Мусоросборник осветился зелёным светом. Откуда-то прозвенел голос Греликоахатля сквозь бракованный динамик:
— Закоротились контaкты автоматической помойки. Может быть взрыв…
Раздалось шипение.
— К помойке идёт бензин!
— Какой бензин?
— То есть самогон.
Вдруг включился экран. Винцалкоатль наступил на лужу самогона, и, поскользнувшись, упал на пол…
— До взрыва 45 секунд. Срочно устраните…
— Не могу, — сказал Греликоахатль. — Я… не… аааа!.. Умираю! То есть я ещё жив…
— Все в вытрезвитель! Надо укрыться от взрыва!
— 15 секунд…
Греликоахатль ударил Винцалкоатля бутылкой в пах. Конечно, Греликоахатль за это отблагодарил его из отрезвительного пистолета…
Уже должен был произойти взрыв. Но я направил раструб гравитатора на вытрезвитель и нажал спуск. Электронные лавины через стены вытрезвителя проникли внутрь и там столкнулись. Равнины Марса озарил ослепительный блеск… Самогонный аппарат разлетелся, на куски, и четверть здания с грохотом обрушилась, прикрыв собой…»