— Итак, мы должны через 10 часов 30 минут прибыть в Киев. — Вы там катапультируетесь, да и я с вами. Останутся только два человека в каждом вертолёте. Они и полетят обратно на Сахалин. Всё равно УА-70 погиб, погиб вместе с лётчиком, а о радисте мы ничего не знаем. Известно только то, что он разговаривал с нами 35 минут назад. И как он будет передвигаться по зараженной местности? Ведь на заводах от невыносимого удушающего дыма все люди погибают, и туда в конце концов поставили роботов! От одного вида этого гнилого дыма можно отравиться или задохнуться. Хорошо, что он не распространяется вниз, но внизу уже охлаждённые массы! Да, он погибнет…
А самолёт гудел, за его бортом оставались сотни метров, километры, десятки километров…
Самолёты сбавили ход до 70 метров в секунду… Внизу расстилалось Киевское водохранилище. Сахалинцы легли в катапульты-вертолёты.
— Приготовиться!.. Внимание!.. Бах!..
Катапульты отлетели от самолётов и стали быстро спускаться. Дунул ветер. Воздух был такой тёплый от сбрасывания промышленных отходов, что водохранилище не покрылось льдом. Катапульты, как планеры, по косой линии летели…
Внизу расстилалась на редкость лесистая местность, но… и тут их ждало разочарование: из паровозных и тепловозных труб валил густой чёрный дым. Путешественники катапультировались и спрятали катапульты в траве.
— Пойдём, посмотрим, когда будет поезд на Ровно, — сказал один из них, и все направились на вокзал.
На всём пути от полотна железной дороги до вокзального объявления…» (?) «…к нам приставали пьяницы и просили дать закурить…
…Мимо сахалинцев проехал тепловоз старого типа, дымя, как подожжённый стог сена. Подвывая, как будто готовясь развалиться, тепловоз отъехал в сторону и освободил грязное заплёванное полотно железной дороги. Где-то орали несовершеннолетние наркоманы. Свалилось подрубленное дерево…
Вдруг на столбе задёргался динамик и сиплым голосом заорал:
— Сегодня, 18 января 1982 года, генеральный секретарь СПСС Васяць Пыпырысэнко-Мокроусов поехал к гынырррыльному (динамик сказал это слово так, как будто проскрежетал зубами) секретарю США … то есть тьфу! — государственному секретарю США… к Форду Никсону товарищу гражданину Крр… прртке… и выразил своё глубокое соболезнование по тому поводу, что он оглох и ослеп на левый глаз. Пысяць… папахх…
Шедшие по улице люди остановились. Динамик втянул в себя паровозный дым с небольшой примесью воздуха…» (?) «…и пуще прежнего заорал:
— Мусыць… пысяць, пысяць… А теперь хотите я сделаю так, чтобы у вас была рвота?
В толпе началось движение.
— Монтёра пришлите! — заорал кто-то. — Пусть эту гадость снимет!
— Так вот, — продолжал динамик. — представьте себе…
— Монтёр идёт… то есть едет! — закричал кто-то…
Динамик продолжал измываться. Из машины выскочил монтёр. Динамик продолжал:
— Теперь представьте себе, что вы жуёте его солёный…» (что?) «…и эта пыль забивает вам нос, и вы жуёте мягкие противные… Представьте, что у вас во рту оказалась равнопропорциональная смесь: рубленые на куски дырявые сапоги и гнилые яблоки, которые жевал преступник…
Монтёр на секунду остановился и вдруг вырвал смесь яичницы с вином. Динамик плёл что-то про бутерброд с гнилым засохшим салом, который забил каждому носоглотку…
— Пожалуйста, крепкого чаю, срочно! — заорал кто-то, вырывая остатки обеда, и огромная толпа бросилась к вокзалу бежать. Монтёр подскочил к столбу и рубанул топором по нему. Столб покачнулся. Монтёр рубанул ещё раз, и столб, накоротко замкнув провода, упал на площадку перрона. Динамик отлетел в сторону и продолжал болтать: