Андрюхин поднял отряд в ружье и приказал всем взводам занять круговую оборону в траншеях и ячейках, которые были отрыты по склонам холмов еще в начале создания базы.
Лагерь сразу пришел в движение. Партизаны разобрали оружие, боеприпасы и поспешили занять позиции, от которых в глубь леса лучами расходились заранее прорубленные просеки.
Андрюхин, Гордеев и Павлов обошли залегших бойцов, проверили готовность каждого взвода, маскировку.
Фашисты не знали точного места расположения отряда и потому сперва шли спокойно, в полный рост.
Первый залп партизан ошеломил противника. Пулеметный огонь прижал карателей к земле, они стали отползать, прятаться за деревья. Но враг быстро оправился и ответил яростным огнем из автоматов.
Постепенно огонь поутих, и тогда стали слышны отдельные выкрики немцев: видимо, их командиры отдавали какие-то приказания своим солдатам.
Пользуясь численным превосходством, гитлеровцы обошли базу с трех сторон и, преодолевая лесные завалы, под огнем щорсовцев медленно, но упорно стали продвигаться к обороняемому участку. Теперь только узкий перешеек в южной заболоченной низине оставался не занятым немцами.
Фашисты шесть раз кидались в атаки, пытаясь любой ценой прорвать оборону партизан, но безуспешно — щорсовцы держались стойко, хотя они тоже несли немалые потери.
База партизан находилась на возвышенном участке. Позиции заслона располагались по верху холмов и потому партизаны имели лучший обзор. Фашистам же каждый раз приходилось наступать снизу, а это давало щорсовцам преимущество, и они разили врага уверенно, метко.
Но к исходу дня партизаны оказались в критическом положении. Артиллерия и минометы врага начали обстрел позиций заслона. Каратели опять бросились в атаку. Пулеметный и автоматный огонь не смог сдержать натиск фашистов, и тогда партизаны, пустив в ход гранаты, контратаковали прорвавшуюся группу противника. Третий взвод, поднятый Баутиным, схлестнулся в рукопашной с фашистами, часть их была уничтожена, остальные бежали. После этой неудачи гитлеровцы больше не стали предпринимать никаких действий, видно, решили подтянуть новые силы и на другой день покончить с партизанским отрядом.
Второму взводу было трудней остановить врага. Измотанные атаками партизаны к концу дня уже не смогли удержать противника. Цепь сильно поредела. Но даже раненые оставались в окопах и продолжали вести бой. И все же к вечеру второму взводу пришлось отойти на новый рубеж в глубь леса, почти к самим землянкам.
Низкое солнце просвечивало задымленный лес, клонилось к закату. Когда стало смеркаться, фашисты прекратили атаки.
Андрюхин вызвал командиров на совещание. Выслушав доклады о потерях и наличии боеприпасов, он отдал приказ — с наступлением темноты всем бесшумно сняться с занимаемых позиций и собраться у штаба.
Отдавая приказ об отходе, Андрюхин внешне был спокоен, хотя на сердце у него было тяжело: большого усилия стоило командиру не выдать своих чувств. Но, помня, что противник превосходит их в силе, он не имел права рисковать и, чтобы сохранить отряд для дальнейшей борьбы, обязан был вывести людей из окружения в новый район.
Уходить предстояло на юг, через ту самую топь, через которую, как знал командир, хотя и с трудом, но можно пройти. Знал потому, что этот пятикилометровый участок был еще весной разведан партизанами, и труднопроходимые места они тщательно загатили. Партизанские разведчики не раз пользовались этой дорогой.
Похоронив невдалеке от землянок павших в бою товарищей и замаскировав дерном могилы, партизаны молча покинули базу. Головным шел взвод Типугина. Ему был дан приказ: в случае встречи с фашистами — пробивать путь для всего отряда. За вторым, типугинским, взводом — в нем находился и комиссар Гордеев — двигались подводы с ранеными, имуществом отряда, а следом — первый взвод. Замыкал отряд третий, баутинский, взвод. Андрюхин уходил последним с этим молодежным взводом, которому была поставлена задача прикрывать отряд.
Всю ночь без отдыха, лишь с короткими остановками отряд продвигался на юго-запад. Он уходил в Холм-Жарковский район. За ночь прошли более двадцати километров. И весь следующий день щорсовцы провели на марше. В полдень форсировали неширокую реку Неча, к вечеру — исток Лосьмянки, и, обойдя стороной деревню Демяхи, уже были на границе Батуринского района.
Партизаны шли по открытой, холмистой, с редкими перелесками местности. Когда впереди показался густой смешанный лес, который широкой полосой протянулся до горизонта, Андрюхин через связных отдал приказание прибавить шагу.