Прошло около часа, и вот уже совсем близко спасительный лес, каких-то полторы — две сотни метров. Партизаны повеселели. «Ушли!» — думали все. Но радость их была преждевременной: со стороны деревни Демяхи показалась цепь немцев. Они обходили отряд справа, стремясь отрезать партизан от леса.
Андрюхин — он ехал верхом на коне — первым заметил гитлеровцев. Поняв замысел врага, он крикнул командиру третьего взвода:
— Баутин, бегом со взводом на правый фланг. Прикрыть отход! Не подпускай фрицев к дороге!
— Есть! — отозвался Баутин. — Взвод, за мной!
Обогнав колонну, бойцы рванулись наперерез фашистам.
Из головы колонны прибежал черноусый Казанцев, связной Гордеева. Он передал командиру вопрос комиссара: «Не требуется ли помощь?»
— Третий взвод сам справится с задачей, — ответил Андрюхин. — Передай комиссару, чтобы ускорили движение.
А партизаны, поняв обстановку, уже сами спешили уйти с открытого поля. Вскоре вся колонна, кроме баутинского взвода, втянулась в лес.
Третий взвод успел выдвинуться вперед, залечь вдоль дороги.
Подпустив гитлеровцев поближе, бойцы дружно ударили по ним из автоматов.
Гитлеровцы залегли и тоже ответили огнем. Они попытались обойти партизан, но Баутин зорко следил за маневрами противника, посылал бойцов на угрожаемый фланг, и те отгоняли фашистов гранатами.
Полетайкин находился поблизости от Петра Корнилова. Лежа в канаве, он наблюдал за тем, что творится от него справа и слева. Он-то и заметил какую-то группу людей, неожиданно появившуюся со стороны леса. Полетайкин только успел разглядеть одного в немецком кителе.
— Корнилов! — крикнул он Петру. — Немцы слева! Передай Баутину.
— Откуда?
— Вон они. Из леса выскочили.
— Много?
— С десяток.
Корнилов передал по цепи Баутину о возникшей новой опасности, а сам пополз навстречу предполагаемому противнику. Полетайкин и Веселов последовали за ним. Они ожидали, что вот-вот по ним ударят из автоматов, но этого не произошло. Наоборот, к их удивлению, невесть откуда взявшаяся странная группа открыла шквальный огонь по карателям. Незнакомые бойцы держались спокойно, стреляли короткими очередями. Петр успел подумать, что эти ребята не просто ведут бой, а выполняют привычную работу.
— Ура! — крикнул Полетайкин, вскочил на ноги, но тут же грузно опустился.
— Учись, дядя, как работать надо! — отозвался Петр.
— Без меня, Петя, поработай, — простонав, ответил Полетайкин.
— Ты что? — удивленно спросил Петр, подползая к Полетай-кину. — Куда тебя?
— В ногу. Выше колена.
— Держись! — выкрикнул Петр и, повернувшись лицом к немцам, лежащим в поле, застрочил по ним из своего трофейного шмайсера.
На левом фланге человек в немецком кителе, положив ручной пулемет на сук березки, стоя бил по фашистам. Гитлеровцы не выдержали, стали отползать, а затем побежали назад.
Баутин поднялся во весь рост и громко крикнул:
— Взвод! За мной, вперед!
Партизаны с криком «Ура!» бросились за ним, стреляя на ходу. Незнакомые бойцы тоже поднялись. Фашисты в панике отступили.
Собрав трофеи, партизаны вернулись к дороге, где встретились с теми, кто выручил их в бою. Бойцы баутинского взвода с удивлением разглядывали незнакомых людей, вооруженных немецкими автоматами и карабинами. На фуражках, пилотках и шапках у них тоже были пришиты красные ленточки. Да и одеждой они не выделялись. Только один из них, худощавый среднего роста блондин, был в немецком кителе без погон. На груди у него висел ручной пулемет.
— Откуда вы взялись, братцы? — спросил Баутин.
— Из леса, вестимо, — ответил невысокий курносый паренек.
Партизаны весело рассмеялись.
— Это ясно, что из леса, — сказал Баутин, когда смех утих. — Но кто вы? Ну, вот тот, например, что в немецком кителе?
— Я — Федор, — ответил паренек и, кивнув в сторону партизана с ручным пулеметом, добавил: —А он Иван Иванович будет. Ясно?
— Ничего не ясно. Мне это ничего не говорит, — Баутин нахмурился: он понял, кто перед ним, но затеянная игра все же задевала его самолюбие.
А Петр тем временем сбегал к кусту, где лежал Полетайкин, помог ему подняться. Полетайкин шел сильно прихрамывая. Он сжимал рукой левую ногу. Пальцы и брючина были в крови.
И тут к нему подошла незнакомая девушка с санитарной сумкой. Она разрезала брючину ножницами, наложила тугую повязку на рану.
Полетайкин встал, протянул девушке руку, сказал:
— Спасибо, дочка! Знаешь свое дело. Тебя как звать-то?
— Люба, — ответила девушка и махнула рукой. — А благодарить-то не за что.