— На вот, возьми. Держи все время под рукой. Владеть умеешь?
— Могу, товарищ командир, — принимая пистолет, сверкнул глазами Сережка.
— Взведи.
Сережка оттянул кожух ствола и плавно отпустил назад — мелькнул патрон, поданный в ствол, сухо щелкнул металл.
— Поставь на предохранитель. Если случится что, — патроны расходуй с толком. Экономь. А еще прихвати с собой пару гранат на всякий случай.
— Слушаюсь, — ответил Сережка, засовывая пистолет и обойму во внутренний карман ватника.
ни
Мальчик хотел было повернуться и выйти из землянки, но начальник штаба задержал его: он протянул руку и крепко пожал Сережкину, а командир шагнул к нему, обнял парнишку, прижал к груди и по-отечески сказал:
— Ты должен пройти, Сережка. Пакет получишь завтра. А теперь ступай, но прежде зайди к тете Даше, она накормит тебя.
Когда Сережка ушел, Андрюхин сказал, обращаясь к Сергееву:
— Пока светло, пошли своих ребят, пусть быстро подготовят надежное укрытие. Самое подходящее место — это за боевым охранением, перед лощиной. Баутина возьми с собой, чтоб не плутал ночью.
На кухне Сережка поел горячей пшенной каши, в которую повариха добавила ложку постного масла, выпил кружку подслащенного чая и вернулся в землянку своего взвода. Сдав карабин командиру, Сережка сразу лег спать, как было приказано. Часа за полтора до рассвета его разбудил Баутин.
Сережка поднялся с нар, зевнул и зябко поежился. Он тут же вспомнил про особое задание, и сонливость его сняло как рукой. Он проверил, на месте ли пистолет, обул валенки и надел ватник.
Баутин налил ему кружку горячего чая и поставил на стол котелок с кашей.
— Подзаправься, — сказал командир. — Тебе долго на холоде быть придется.
Быстро покончив с едой, Сережка встал.
— Я готов, — сказал он, пряча в карманы две ручные гранаты.
Баутин внимательно оглядел его.
— Ничего не забыл? Всё при тебе?
— Так точно!
— Добро. Тогда пошли к командиру отряда.
Снаружи было темно и холодно. В отдалении то тут, то там взлетали немецкие осветительные ракеты, и пока они горели, дежурные пулеметчики карателей начинали бить в сторону партизан. И это было совсем небезопасно: шальные пули залетали и в лагерь.
Вручая пакет Сережке, Андрюхин напомнил:
— Мы все надеемся на тебя, боец Корнилов.
— Все помню в точности, товарищ командир.
— Тогда выполняй приказ.
Баутин и Сережа вышли из землянки и тут встретили Шуру Чувашову.
— А я вас ищу. Командир с вечера наказал проводить Сережку.
— А он как штык, всегда готов. Сам проснулся, — пошутил Баутин.
— Молодец, — ответила Шура. — Как настроение, Корнилов? Что-то ты легко оделся, в одной телогрейке?
— Ничего. Не замерзнет. Я для него полушубок прихватил, — сказал Баутин.
— Зачем он мне, — возразил Сережка.
— А затем, в нем тебе теплее будет. Только ты его с собой не бери. Оставь на месте, когда к нашим пойдешь.
— Ладно.
— Теперь, кажется, все, — Баутин тронул Сережку за плечо. — Не будем терять время. А то скоро светать станет.
Молча они втроем направились от партизанской базы в сторону реки через густой лес.
Прошло не более получаса, когда они достигли боевого охранения, занимавшего позицию на бугре. В широком окопе пулеметного расчета передохнули и снова двинулись в путь.
Утопая в глубоком снегу, Баутин первым торил тропу. Сережка шел следом, за ним Шура; она несла две лопатки.
Наконец они вышли к лощине, по низу которой подо льдом текла лесная речушка. Свернули в сторону и остановились около большой накренившейся ели, под которой еще с вечера была приготовлена и тщательно замаскирована снегом нора.
Указывая на нее, Баутин шепнул:
— Вот здесь схоронишься.
Сережка присел на корточки и заглянул в темный лаз.
— Сойдет, — тоже шепотом ответил Сережка. — Ну так я, пожалуй, полезу.
— Постой, — сказала Шура. Она шагнула к Сережке, наклонилась, прижалась щекой к его щеке, поцеловала.
— Ты береги себя, Сереженька.
— Ладно, сам знаю. Не маленький, — недовольно буркнул Сережка.
Баутин кинул в пещерку тулуп.
— Укройся потеплее. Ну как там, не холодно?
— Нисколечко. В такой берлоге всю зиму зимовать можно.
Ну давай. Сиди да помалкивай. Сейчас мы тебя снаружи снегом закидаем и уйдем.
Шура, наклонясь к лазу, шепнула:
— Вроде метель поднимается.
— А мне-то что? — отозвался Сережка.
— Да это же хорошо. К утру все следы заметет. Держи-ка вот лопатку. Быстрей откопаешься.