Приятный мягкий голос капитана убаюкивал, а головокружение и слабость усилились, Карен слегка задремала. Костолиц, видимо не дождавшись реакции на свои слова, не выдержал и снова заговорил, выдернув ее из забытья:
- Моя очередь спрашивать.
Карен кивнула, потом, сообразив, что ее жеста не видно добавила:
- Да.
- Почему наш флот называется «Красные волки»?
Карен фыркнула:
- А что, вам не нравится? Агрессивно, устрашающе и врезается в память.
- Нравится, но почему волки и почему красные?
- Волки - это такие животные, которые жили на Тароне. Давно. Очень сильные существа, жили стаей и заботились о ней, как и я о своем флоте. А красный - как символ силы, агрессии, ну и пафоса заодно. А если честно, когда я регистрировала свой флот, мне не хотелось называть его своей фамилией, как тогда делали все, а «Красные волки» было первым, что пришло в голову. Я думала, что потом сменю название на другое, но оно привязалось, и я оставила как есть.
Костолиц рассмеялся.
- Оказывается, это вы родоначальница нового поветрия в названиях! Теперь я понял, откуда взялись александрийские «Синие пауки», зедианские «Черные вороны» и еще куча разноцветных существ более мелкого пошиба, рассекающих систему в поисках контрактов.
- Вполне возможно, - пробормотала Карен. Казалось, что воздуха не хватает, она расстегнула все пуговицы и пряжку на поясе. Стало немного легче.
- А как вы стали коммодором флота?
- Долго рассказывать. - Она легла на пол, в надежде, что ей перестанет казаться, что она куда-то проваливается.
- Мы, вроде, никуда не торопимся.
Такому аргументу было сложно возразить. К тому же ее карьерный взлет вовсе не был тайной, некоторые и так все знали.
- Когда я закончила военную Академию Тарона, отец подарил мне фрегат. С него я начала собирать свой флот.
- Богатенький у вас папа, - присвистнул Костолиц. - Тогда понятно, как вы со своими проблемами с головой прошли медкомиссию перед поступлением.
- Отец был против моей учебы в Академии. Но к его большому сожалению комиссию я прошла легко - психоменталисты не нашли, к чему придраться, а физически я абсолютно здорова. Так что не надо тут намеков...
С каждой минутой она чувствовала себя всё хуже и хуже: бороться с усилившейся слабостью она уже устала, подташнивало и, временами, бил озноб. Она свернулась в клубок на полу, обняв колени, чтобы согреться. Она долго ничего не говорила и капитан забеспокоился.
- Что случилось? Не молчите! - она услышала его совсем рядом и почувствовала осторожные прикосновения его рук. - Вы вся дрожите! - Он запнулся и замолчал. Потом негромко чертыхнулся. - Почему вы сразу не сказали, что ранены? Тут, кажется, уже литр крови вытек! Надо вас перевязать.
- Оставь, это ерунда, - прошептала она и попыталась оттолкнуть его. - Не болит совсем...
Не обращая внимания на вялые попытки отбиться от помощи, капитан продолжил ее обследовать прикосновениями. Когда он добрался до левого бока, от какого-то неловкого движения, тупая почти не ощущаемая боль вдруг вспыхнула огнем. Карен не смогла сдержать стон и ругнулась. Костолиц пробормотал извинения. Судя по характерному шуршанию, он откуда-то добыл перевязочный пакет.
- Сколько мы уже тут? - прошептала она, с трудом удерживая себя в сознании.
- В темноте сложно чувствовать время, но думаю, не больше пары часов, - ответил он, накладывая повязку на ощупь. Руки у него были сухие, теплые и осторожные.
- Пить хочется... Холодно...
- Вы крови много потеряли, потому холодно и пить хочется. Я вас обниму. - Капитан прижал ее к себе. - Только не подумайте чего! Просто, так будет теплее...
Карен ничего не ответила.
Время текло медленно и лениво. Марк подумал, что неплохо бы обыскать помещение, вдруг найдется что-то, что поможет выбраться отсюда, но остался на месте - тело, казалось, налилось свинцом, и даже малейшее движение требовало неимоверных волевых усилий. Коммодор хоть и была довольно миниатюрной, весила все же немало, рука и нога Марка затекли, но смена позы показалась слишком трудоемким процессом.
Мысли были вязкие и тягучие, как александрийские ириски, и крутились вокруг коммодора. Он первый раз столкнулся с ней так близко. Да, он вместе с другими капитанами присутствовал на брифингах при обсуждении новых заданий, разговаривал с ней, но всегда воспринимал отстраненно, как безликий источник приказов. А сейчас он чувствовал ее как живого человека, который тоже может умереть.