- Значит, это все правда, - грустно заключила она. - Признаться, я надеялась, что это просто такая глупая шутка или нелепый сговор. Ты практически был последней моей надеждой на это, но она не оправдалась.
Ветер долго молчал. Шумели кроны деревьев, чирикали проснувшиеся птицы, тихо плескался пруд. Карен снова опустила ноги в воду, холод множеством острых игл тут же вновь окутал их, сковывая до боли. Если внимательно прислушиваться к этой боли, то комок где-то в груди и горле растворялся. На время...
Ветер вдруг заговорил:
- Я понимаю, что тебе сложно это принять, но это действительно так. Вас фактически двое в одном теле - ты и твоя сестра.
- А почему я столько лет ничего не знала?
- Сразу после переноса было просто не до этого, ты и родителей-то толком не узнавала, потом это было необходимо для укрепления барьера между вашими личностями, а когда стало можно, Елена запретила, мотивируя тем, что лучше ничего не знать, чем быть неизлечимым шизофреником, и все согласились с этим.
Карен надолго замолчала, переваривая то, что узнала, затем высказалась:
- Она права. Еще она сказала, что есть идея, как нас разделить, но больше ничего рассказать не успела. - Карен вынула онемевшие от холода ступни из воды, встала, прошлась по периметру беседки раз, другой. Ветер провожал ее взглядом. Она подобрала плед и устроилась на скамейке. К замерзшим ногам возвращалась чувствительность, и пламя боли снова ненадолго захватило ее, заглушив все остальное. - Мне бы хотелось поговорить с ней еще раз.
- Этого делать нельзя, иначе защитный барьер между вашими личностями рухнет и произойдет интеграция их в одну. Не факт, что она будет психически здоровой. Если же вы хотите каким-то образом разделиться, защитный барьер нужно наоборот укреплять, и чем сильнее, тем лучше.
- И что мне для этого нужно делать?
- От тебя здесь ничего не зависит. Ты уже сделала все, что могла.
- Да уж. Ты хотел сказать, испортила все, что смогла, - мрачно заявила она.
- Нет. Ты спасла свою сестру.
Карен тяжело вздохнула, на глазах ее выступили слезы. Ветер встал со своего места, сел рядом и обнял. Она уткнулась ему в грудь и разрыдалась. Он гладил ее по голове и плечам, успокаивая и тихонько нашептывая что-то на хейдаганском. Карен цеплялась за ворот одежд Ветра и плакала, долго. Выливая всю накопившуюся беспомощность и страх. Постепенно плач и всхлипывания прекратились, а еще через несколько минут остались только прерывистые вздохи. Ветер тихо сказал:
- Давно бы так. Я говорил, не держи в себе чувства, выплескивай. Их у тебя слишком много и они убивают тебя. Ты пришла настолько переполненная ими, я даже испугался.
Карен попыталась вытереть слезы, но лишь сильнее размазала их по лицу. Она удивленно посмотрела на Ветра:
- Ты? Испугался? Врешь ведь!
- Конечно, вру, - согласился он, достав из рукава платок и промокая им ее влажное лицо. - Но все же ты была очень далека от своего обычного состояния. А сейчас тебе лучше, ты не находишь?
Она прислушалась к своим ощущениям: действительно стало немного легче, комок, который весь день стоял в горле и мешал дышать, куда-то исчез, в голове немного прояснилось, и больше не было того противного щемящего чувства в груди...
Глава 7
Вернувшись от Ветра к себе, Карен рухнула на кровать и уснула. Она проспала весь остаток утра и часть дня. Возможно, спала бы еще дольше, если бы не назойливый писк настольного комма над ухом. С трудом разлепив веки, которые вопреки ее воле настойчиво желали сомкнуться, она увидела Картера, маячившего на экране. Такой же как и вчера, отглаженный и сверкающий. И когда она успела дать ему свой номер? Она включила только голосовую связь, справедливо рассудив, что будет не очень тактично смущать собеседника своим видом. Вдруг, он не один и вообще...
- Карен, что-то случилось? Ты весь день не отвечала...
- Я, видишь ли, спала, - пробурчала она недовольно. Майор засмеялся:
- Тогда четвертый час дня самое время для того, чтобы проснуться. И почему тебя не видно?
- Потому что ты меня только что разбудил, и я выгляжу не лучшим образом. - Но она натянула футболку и все же включила изображение, пусть Картер полюбуется на нее не накрашенную, растрепанную, заспанную, разочаруется и оставит уже в покое. Картер молчал некоторое время, с откровенным любопытством разглядывая ее, а потом произнес:
- Такая ты мне нравишься намного больше, чем в виде вылизанной леди. - Карен закатила глаза и едва сдержала раздраженное стенание. Картер улыбнулся: - Да не пугайся ты так, я вовсе не за этим решил тебя побеспокоить. У меня к тебе просьба. У моего друга брат журналист и он прямо-таки мечтает об эксклюзивном интервью со спасительницей пассажиров Лючии.