— Эх, лейтенант, кабы платили за «языка» хоть тысчонку, я бы жил. Каждую ночь притаскивал бы, но войны нет, и никому моя сноровка да ловкость не нужны. Махнем к твоему дружку, может, что и выйдет.
Они махнули к Толику, поговорили, и Толик обещал посодействовать, свести кое с кем, предупредив, правда, что стоить это будет немало. Гошка на это ноль внимания. Видно, денежки у него имелись.
Вскоре и произошла деловая встреча в ресторане «Нарва», куда был приглашен и Володька. Толик привел какого-то типа, назвавшегося Ильей Петровичем, с которым Гоша и вел втихаря переговоры о своем устройстве. Влетела эта встреча Гошке в две тысячи, но расплачивался он спокойненько. Видимо, переговоры прошли удачно. Денька через четыре он позвонил Володьке и сказал:
— Порядок, командир. Можешь поздравить Гошу.
Куда устроил его этот тип, Гошка говорить не стал, но по его веселому голосу Володька понял, что туда, куда он хотел, то есть поближе к «хлеборезке».
— Ну а ты как жить будешь? — спросил он Володьку под конец разговора.
— Как-нибудь… С голоду не помру.
— Не помрешь, конечно, но разве это жизнь? Что бы придумать для тебя такое?
— Нечего придумывать, Гошка. Скоро институт.
— И на кой он тебе, этот институт? — воскликнул Гошка. — Окончишь его, а все равно от получки до получки — зубы на полку.
— Мозги засохли, Гоша… Одни уставы в голове. Что-то другое узнать хочется.
— Ладно, валяй учись. Если с монетой будет худо, завсегда пожалуйста. Для тебя у Гошки в любое время… Понял?
~~~
Позвонил Виктор, брат Тони… У Володьки екнуло сердце — неужели она в Москве? Нет. Витька звонил, предлагая встретиться и прошвырнуться куда-нибудь, отметить знакомство. Володька постеснялся сказать, что у него нет денег, но по его молчанию Витька, видимо, догадался и быстро добавил: «Я приглашаю». Договорились встретиться на Тверском бульваре у памятника Пушкину. Виктор сказал, что будет в штатском, но Володька его узнает, так как он здорово похож на Тоню или, точнее, она на него. Они действительно сразу узнали друг друга, крепко пожали руки и отправились вниз по Тверской… Елисеевский был полон народа. У «Коктейль-холла» стояла очередь. Володька было приостановился, но Витька повел его дальше, сказав, что охота вкусно поесть, и потому идут они в ресторан «Москва», что при гостинице. Он был в сером, хорошо сшитом костюме, ладно на нем сидящем, но выправочка военная чувствовалась.
— Я писал Тоне о твоем возвращении… — начал Витька.
— Что она ответила? — быстро, с легкой дрожью в голосе спросил Володька.
— Приедет к сентябрю… Рада, что ты вернулся.
— Что еще?
— Больше ничего, — немного смущенно ответил Витька. — Почему ты ей не писал так долго?
Володька поколебался, сказать ли Витьке правду, но решил — ему можно.
— В штрафной угодил. Ну и про это, — кивнул на руку, — не хотел…
— В штрафной?! — Витька уставился, ожидая, видно, подробностей, но, увидев, что Володька отвернулся, сказал: — Ладно, потом расскажешь.
В ресторане «Москва» Володька никогда не был, и его поразил огромный зал, расписанный высокий потолок, шумный оркестр. Они сели за столик, за которым уже сидел сильно пьяный пехотный капитан с девицей и шел крупный, громкий разговор.
Виктор заказал какой-то салатик, бифштексы по-гамбургски. Когда официант отошел от столика, капитан вдруг прохрипел своей соседке:
— Сука ты все-таки! Пристрелить мало.
— Что ты, Алешенька, ну за что? — лепетала та.
— Знаешь за что, стерва, — капитан неверной рукой налил себе и залпом выпил.
— Ты, Алешенька, не пей больше… И не говори так. Что люди подумают?
— Плевать я хотел на этих… — особо зло глянул капитан на Витьку. — Все равно тебе не жить, — он тупо уставился на девицу мутным, тяжелым взглядом, под которым она вся сжалась и побледнела.
— Не дури, капитан, — сказал Виктор. — Дай людям посидеть спокойно. Скандалить дома можно.
— Заткнись, падла тыловая! Пока мы там… вы здесь… Молчать! — вдруг вскрикнул он.
Виктор спокойно вынул из кармана офицерское удостоверение и сунул капитану под нос.
— Смотри, какой я тыловик. Тоже капитан. И брось выкобениваться, — уже с угрозой произнес Виктор.
— Я выкобениваюсь! — поднялся капитан. — Да я вас всех, гадов, сейчас в расход пущу, — и с удивительной для пьяного ловкостью вырвал из кобуры пистолет, мгновенно оттянул затвор, загнал патрон в патронник. — Сперва с ней разделаюсь, — и направил ТТ на девицу.