Еще раз заикнулся он комбату о хотя бы двухдневном отпуске, чтобы смотать в Юлькину часть, но тот отказал вежливо, ссылаясь на то, что формирование закончено и вот-вот может быть приказ об отправке на передовую… Пришло еще одно письмо от Юльки, где писала она почти то же самое: хорошо ей здесь, ребята берегут ее, называют сестренкой, а кто постарше — доченькой… А через неделю другое, написанное ее подругой: Юльку убили, она захоронена около штаба полка… Остались у подруги письма Юльки и дневник, но по почте это посылать нельзя. Может, он приедет?
Володька бросился к комбату и молча дал ему письмо. Тот прочел, ничего не сказал, только посмотрел на него, наткнувшись на мертвые, погасшие Володькины глаза, и вызвал начштаба.
— Выпиши Канаеву отпуск на два дня…
— Есть, — вытянулся дисциплинированный Чирков.
— Благодарю, товарищ майор, — тихо сказал Володька.
Через час, получив сухой паек, он широким пехотинским шагом шел уже к большаку, чтоб поймать попутную машину… Сделав по дороге три пересадки, к вечеру был уже в расположении дивизии и спросил там, как найти полк. Двенадцать километров до штаба полка прошел он за полтора часа и стал разыскивать начальника связи. Того не оказалось на месте. Но нашлась девушка, писавшая ему о Юле. Звали ее Люда. Она провела Володьку к могиле… В горле застрял ком, и он не мог говорить, слушал Люду, рассказывавшую, как любили все Юльку и какая она была хорошая…
Володька стоял у рыжего холмика, машинально запоминая ориентиры, по которым можно будет разыскать могилу после войны. Стоял сгорбившись, все еще не представляя реально, что он больше никогда не увидит Юльку и что вот здесь, под небольшим слоем земли, лежит она…
— Бомбежка или артналет? — спросил наконец у Люды.
— Нет, пуля… Исправляла поврежденную связь, — тихо ответила она, вытирая глаза.
— Веди к этому майору.
Люда смешалась, опустила голову:
— Я не знаю, где он… — а потом добавила: — Может, не стоит, товарищ старший лейтенант?
— Найди! Не бойся, я просто поговорю с ним.
— А я боюсь… Вы что-нибудь с ним сделаете, — пробормотала она, — не надо, прошу вас, не надо… Юля тоже не захотела бы этого.
— Я что тебе сказал, — прикрикнул Володька. — Все равно разыщу его. Пойдем, — он резко повернулся.
Они пошли к штабу, и около него среди группы стоявших военных Люда показала на полноватого немолодого майора.
— Ладно, — сказал Володька. — Теперь уходи.
Люда отошла, а он направился к майору.
— Разрешите обратиться, товарищ майор, — спросил Володька совершенно спокойно.
— Слушаю вас, — повернулся майор.
— Я офицер связи. Требуется поговорить конфиденциально. Отойдемте в сторону.
— Хорошо, — согласился майор и пошел за Володькой.
Тот завернул на тропу, ведущую к кустам, и, пройдя несколько шагов, откуда они уже были не видны из избы, где расположен штаб, остановился.
— Донесение из соседней части? — спросил майор.
— Так точно. Сейчас… — Володька сделал вид, что открывает планшет, а потом снизу ударил майора под ложечку.
Майор сразу сломался пополам, и единственное, что Володька запомнил, удивление, а потом страх в его глазах. Видимо, понял он, кто этот старший лейтенант и зачем появился. Перегибаясь пополам, майор все же потянулся к кобуре, но Володька резко ладонью рубанул по руке, а потом снизу в челюсть… Уже не помня себя, он бил его по лицу и прямыми и сбоку, бил тяжелым сапогом по голове, когда тот упал, забыв святое правило марьинорощинской шпаны — лежачего не бить…
Очнулся он, лишь когда несколько человек схватили его за руки и заломили назад… Кто-то вырвал из кобуры его пистолет, кто-то ударил. Затем оттащили от лежащего окровавленного майора.
Володька не сопротивлялся, и вскоре ему отпустили руки. Только молодой капитан, скомандовавший перед этим: «Врача к майору», держал его за локоть и с любопытством поглядывал на Володьку.
— За что вы его так? И вообще, откуда вы? — спросил капитан.
— Он знает за что, — махнул головой Володька. — Я приехал из соседней части… У вас убита моя подруга… школьная, — еще не отдышавшись, глухо произнес он.
— Ваша должность?
— Командир разведвзвода.
— Понятно… — протянул капитан. — Били вы со знанием дела.
— Он, гад, за пистолет схватился… Пришлось.
— Что ж, будет тебе штрафной, — вроде с сочувствием сказал капитан, отпуская Володькин локоть. — Не убежишь?
— Зачем? — пожал плечами Володька. — А штрафной будет, — примиренно пробормотал он. — Мне сейчас все равно, где подыхать, капитан. Разведвзвод, сам знаешь, не курорт.