Володька закрыл лицо руками.
~~~
— Что-то от Сережи давно нет писем, — сказала мать. — Ты бы позвонил ему. Возможно, он уже вернулся?
С Сергеем Володька почти не переписывался. Ксении же Николаевне Сергей писал регулярно, и друг о друге они узнавали от нее.
И Володька позвонил.
— Ну, сэр, у тебя дьявольская интуиция, я ведь только что ввалился и вот-вот хотел звонить тебе. Приходи немедленно. Кстати, сейчас должен зайти Левка Тальянцев — случайно ехали в одном вагоне, — голос Сергея был радостен и бодр.
— Сейчас приду, — коротко ответил Володька.
У дверей квартиры Сергея он недолго постоял, потом, улыбнувшись, позвонил: два длинных, один короткий — их условные еще с юности звонки. Сергей открыл сразу. Он прекрасно выглядел в новом добротном обмундировании. К «Звездочке», полученной на финской, прибавилась еще одна и медаль «За боевые заслуги». Они обнялись… Взгляд Сергея, брошенный на безжизненную Володькину руку, был сочувственный, но никаких жалостных слов он не сказал.
— Пошли в комнату, Левка уже у меня.
С Тальянцевым Володька не виделся с тридцать девятого, а до этого их компания часто собиралась у него, потому что Левкин отец бывал в постоянных командировках, мать где-то дежурила и вечерами комната была свободной… Помнил Володька, как перед армией распивали они необычный ликер «Арктика» с горкой льда внутри бутылки.
Тальянцева он узнал с трудом. Перед ним стоял перетянутый ремнями майор с боевыми наградами на груди. Ордена Красного Знамени и Кутузова — награды очень высокие — сразу бросились в глаза. Левкино лицо приобрело значительность и некоторую надменность. Он как-то снисходительно похлопал Володьку по спине и вроде бы шутливо, но со скрытым довольством в голосе представился:
— Командир отдельного саперного батальона майор Тальянцев к вашим услугам.
— Дает… — иронически улыбнулся Сергей. — Всех переплюнул! Володька до старшего только дотянул, я в лейтенантах хожу, а тут майор! Командир отдельной части! По стойке «смирно» так и хочется встать.
— Бросьте, ребята! Обыкновенно все получилось, я же войну лейтенантом начал. Взвод, рота, ну и батальон — нормальное продвижение по службе, — с не совсем искренней скромностью произнес Тальянцев: дескать, конечно, обыкновенно, но не у всех так вышло, и такие награды тоже не все заработали.
— Ты демобилизуешься? — спросил Володька.
— Что ты? Я же кадровый, в армии до конца дней… Видимо, в академию направят. А сейчас в командировке. Вот жену демобилизовал, она у меня военврачом в батальоне была… Знаете, ребята, странно как-то, только двадцать шесть стукнуло, а чувствую себя… ну, не старым, конечно, а…
— Созревшим начальником, — перебил Сергей, усмехнувшись.
— При чем начальством? Не подковыривай. А человеком созревшим, что ли. Ведь полутора тысячами командовал — не шутка. Понимаете, ответственность какая?
— Понимаю, — сказал Володька.
Тальянцев солидно помолчал, сел, достал пачку «Казбека», просунул друзьям.
— Спраздновать бы встречу, но мне… — посмотрел на трофейные швейцарские часы, — через час в наркомат. Очень рад, что вас повидал.
Какой-то холодок и натянутость были в этой встрече. Не мог Тальянцев скрыть до конца чувство превосходства перед школьными товарищами, и, когда он распрощался и ушел, Володька облегченно вздохнул, сказав:
— Ну и важен стал… Странно, чем это он отличился, в школе не блистал.
— Службист по натуре, — небрежно бросил Сергей.
— Не без этого… Но все же хорошо, что встретились, ничего не попишешь — прошлое, юность.
— Да… — задумчиво протянул Сергей, — у нас уже есть прошлое. Даже немного грустно.
— Деев без ноги. По самое бедро, — сообщил Володька.
— Очень печально… — Сергей затянулся папиросой. — У меня два случая было, когда загнуться мог. Один — при сильной бомбежке, второй — немцы к штабу прорвались, пришлось круговую оборону организовывать и отстреливаться. Кстати, за это вторая «Звездочка». А вообще-то везло.