- Давайте я помогу, - сказал Гирин, ему неудобно было сидеть без дела.
- Нет уж, сидите. Тут навык нужен, а то сок прольётся, крем выдавится, - и без всякого акцента, мимоходом добавила: - Я ведь одна тут, на всей планете, и все привыкла делать сама.
До Гирина не сразу дошёл смысл этих слов. Он смотрел, как ловко работают её пальцы, как растёт горка оранжевых стручков.
- Вы и поверили, что здесь целый город? - Рядом с горкой оранжевых начала расти горка полузрелых плодов. - Весь мой лагерь - палатка. Можно было бы организовать обед и здесь, но в лагере - аппаратура, которая нам нужна.
- Вы тут одна? Совсем одна? - Александр наконец все понял и обрёл дар речи.
Дийна печально кивнула головой:
- Совсем. Месяц тому назад мой корабль потерпел здесь аварию. Передатчик не работает, только приёмник, да и то на аварийной волне. Сначала я потеряла голову, бегала по саванне как безумная, кричала, звала на помощь. Но мне откликались лишь динотерии и бескрылые хищные птицы. Разум мой чуть не помутился! Но понемногу я освоилась. Живу, питаюсь плодами и нектаром цветов, самое большое моё лакомство - летающие лягушки, хуже всего, что их приходится есть сырыми. - Дийна покончила с разделкой, взяла гроздь синих стручков, полюбовалась и положила на место. - Эти обработки не требуют: снимайте кожицу - и печенье готово! Привыкайте, Саша. Жизнь тут нелегка, но вдвоём будет веселее.
- Вы серьёзно?
Девушка тяжело вздохнула:
- Как бы я хотела, чтобы все это было сном! - Она подняла на него грустные глаза, в которых, однако же, мерцали озорные золотистые искорки, и вдруг расхохоталась. - А ведь вы поверили! Признавайтесь, поверили?
- Почти поверил. - Александр и посмеивался и сердился. - Я и так запутался, а тут ваши шуточки! Не совестно?
- Совестно, - призналась Дийна, но её серебряные глаза смеялись. - Не сердитесь, Саша. Я и правда целый месяц одна на этой планете. И впереди ещё два месяца одиночества! Ну как тут было не пошутить?
- Но почему вы одна? Что делаете здесь?
- Решила стать отшельницей. Посвятила себя богу и заботе о страждущих и бедствующих.
- А если серьёзно?
Дийна ответила не сразу, как-то вдруг она повзрослела, превратившись из озорной девушки в ту холодноватую представительницу высокой цивилизации, которую Гирин уже видел на берегу озера.
- Если серьёзно, то я прохожу испытание на одиночество и самостоятельность. Есть у нас такой экзамен в программе аттестата зрелости - трехмесячное испытание.
Александр чувствовал: она уже не шутит. Он давно подметил любопытную особенность шуток и розыгрышей: остроумную, ловкую выдумку порой можно принять за правду и попасться на удочку, но настоящую правду не спутаешь с ложью - у неё особое, строгое лицо.
- Серьёзные у вас экзамены!
- Нас с раннего детства приучают к самостоятельности и ответственности. Иначе невозможно. Слишком велика мощь, сосредоточенная в руках каждого гражданина, широки возможности, а ошибка нередко равносильна катастрофе.
Не желая оставаться в долгу, Гирин хотел было воспользоваться случаем и пошутить над ответственностью своей озорной спутницы, но взгляд его случайно упал на перстень с зелёным камнем, украшавший её указательный палец. Он перевёл взгляд на её строгое сейчас лицо с чётко прописавшимися чертами, вспомнил свирепый всплеск голубого пламени, которое смело верхушку дерева-гиганта, и понял, что шутить по этому поводу неуместно.
- И все-таки жестокие у вас экзамены, - подумал он вслух.
Дийна улыбнулась ему, как иногда взрослые улыбаются детям, выслушивая их глубокомысленные реплики.
- Нет, Саша. Они не жестокие, они трудные. У нас вообще трудная жизнь куда труднее вашей! Но зато и гораздо более интересная.
Александр взглянул на неё недоверчиво:
- Мы иначе представляем своё будущее.
- Мало ли что вы себе представляете. - Дийна засмеялась. - Этакий технологический автоматизированный рай, организованный на уровне ваших современных знаний. Нажал одну кнопку - потекло молоко, нажал другую пиво, нажал третью - появился бифштексе картошкой. Песни, пляски, любовь, путешествия и приключения, всеобщее счастье и благополучие. Так?
Конечно, Дийна нарисовала утрированную картину, но в ней было что-то и от фантастической литературы, и от личных представлений Александра. И поэтому он обиделся. Наверное, девушка заметила это, потому что мирно, хотя и с некоторой долей лукавства посоветовала: