— Родион? — позвала я, стараясь спрятать ухмылку, — зря ты так с парнем, — проговорила я.
— Аннушка, поверь, я еще был добр, — и улыбнулся, да так улыбнулся, что многие звери бы позавидовали этому оскалу.
И мы с Драком, кажется, поняли и друг друга — слишком много людей, есть шанс быть услышанными, поговорим, но уже в комнате.
— А вообще, ты обнаглела, прелесть моя — ванну ей, знаешь сколько это серебряных? — шипел Драк и я отмахнулась от него, а затем поспешила сделать вид, что поправляю косу.
— Я плачу за себя сама. Всегда. И за ванну заплачу, — напомнила об этом с неизменной улыбкой.
— Нас не поймут…
Я вздернула бровь, только непонимание со стороны это все, что его останавливало?
— В комнате отдам, но заплатишь за меня — ты через мой труп, родной.
Драк хмыкнул, и поправил мне вырез на рубахе, прикрывая грудь.
— Мы не в Ливионе, милая, тут за такой вырез тебя могут взять в рабство или просто взять, — напомнил Драк и сильнее затянул ниточки на рубахе, а я фыркнула, но высказаться о том, что «им же хуже» не рискнула.
— Ой, — услышали мы стороны, и мгновенно обернулись (оказывается я все это время сжимала ножни через платье на чулках), — простите шо помешала, — бегло проговаривала подавальщица, видимо решив, что мы тут целуемся.
— Ничего, — успокоил ее снисходительной улыбкой Драк-Родион, — вы как раз во время, — и кажется от еще одной улыбки бедная девушка начала таять.
Мне захотелось изобразить тошноту, но я вспомнила, где и кто я сейчас. А тут принято высказывать ревность? Если — да, то можно я просто драку устрою.
— А правда, что вы с самой Столицы? — с огромными от удивления и жадности к ответу глазами, спросила девчонка, и тут же слегка пристыдилась своего любопытства взглянув на Драка, — простите, милейший, — оказывается еще не таким неучем она была.
Милая, видела бы ты его без иллюзии, ох видела бы ты. В его постели побывала половина двора Императора, так, что тебе тут ничего не светит, а может и светит, испортит тебя и сбежит, так, что не найдут.
— Да, — сдержанно кивнул Драк, — мы с моей супругой, едим в северные земли, обрадовать родственников новостью, что ждем первенца, — умный ход, пытался отбить девчонку, но та слегка замялась, а затем не обращая внимание даже на этот факт, нагло спросила:
— И Короля видели?
Земли Эйрен подчинялись Королю, и Эрйен было всего третья по величине Королевство. А все потому, что королевств всего было пять, остальное империи и княжества.
— А правда, шо он на солнце блешит?
Я подавила смех, а вот девчонка, похоже, серьезно в это верила. Потому что смотрела такими большими глазами, что и забыла о подносе в своих руках.
Какие же странные у них слухи ходят-то! Даже интересно, что они о нашем Императоре думают…
— Нет, — терпеливо отвечал Драк, легко улыбаясь, словно и вовсе не потешался над ней, — это сказки, он человек, как и все мы… просто с долей магии. Маг и все. Не блестит он. Даже не все вампиры на солнце блещат, — копируя ее слог, повторил Драк, и видимо это задело девушку, потому что она кивнула, и торопливо стала стелить салфеточки, перед этим возргуздив поднос на стол.
— Простите, — попросил Драк, остановив ее руку, — я не хотел Вас обидеть.
Девушка торопливо кивнула, краснея. Мило, очень даже, но мне почему-то захотелось хмыкнуть, обычно таким наигранным невинным и смущенным девушкам с ложными принципами достаточно пары капель семейного настоя. Как они открывались с другой стороны. Становились теми, кем были внутри и чаще всего они оказывались похуже всех знакомы мне стерв при дворе.
— Да-да, — прошептала она, и продолжил расставлять на стол еду: пироги, украшенные сладкими ягодами, слоеные пироги и тарелки с мясом и овощами.
— Мне кружку хмельняка, а жене молока, — попросил Драк, пододвигая ко мне странную миску с жидкостью внутри.
Девушка торопливо кивнула, и прижав поднос к груди, бегом исчезла за прилавком. И хозяин таверны почему-то недовольно на нас посматривал. Я постаралась отвернуться от него, но мне совсем тут не нравилось. Хотелось бежать.
— Это?.. — я неуверенно рассматривала эту вещь, запаха не было, но вид…
— Это руки мыть, — усмехнулся Драк, и я недоверчиво посмотрела на него, словно он издевался надо мной, но он был серьезен и сам опустил в это руки.
Я с минуту размышляла, ровно до тех пор пока не услышала за спиной:
— Да все они столичные таки, фифочки, — презрительно прошептал голос, благо слух мне позволял ловить даже удары их сердца, — даже руки замарать боится, на все с высока глядят, будто мы ту-та не люди, а зверье яке.