— Какие шутки, — сухо произнес он. — Нет, с ней все в порядке. Сегодня утром я отправлю ее самолетом домой.
Мы так не договаривались, хотела она возразить, но закрыла рот, вспомнив о его подозрениях насчет прослушивания телефона. Подвинув стул, она села и принялась ждать.
— У меня все нормально. Правда. Оставайся там, где ты есть — нет-нет, не говори ничего! — и перезвони мне в восемь утра. Договорились? Будь осторожен.
Липаски положил трубку и окинул ее непроницаемым взглядом..
— С ним все в порядке? — спросила Алекс. Он кивнул. — Мы не можем предупредить его насчет телефона?
— Нет, пока мои парни не придут сюда в половине восьмого и не проверят линию.
— Вы действительно хотите посадить меня утром на самолет?
Глядя куда-то над ее плечом, он кивнул.
— Даже при том, что меня могут убить?
Липаски опустил голову на сжатые кулаки.
— Вам нельзя оставаться здесь. Нельзя. — Голос звучал глухо, подавленно.
— Почему? — Но она уже догадалась. Она поняла, почему он поднял ее среди ночи с намерением как можно скорее от нее избавиться. — Потому что я доставляю вам неудобства?
Неудобства! Она даже не ожидала от себя такой деликатности.
Липаски расхохотался. Напряженные плечи вздрагивали.
— Нет, вы не доставляете мне никаких неудобств. Вы меня просто с ума сводите.
Понадобилась целая минута, чтобы понять: она была права, но одного взгляда на его лицо оказалось достаточно, теперь она уже ни в чем не сомневалась. Сердце в панике замерло и заколотилось в рваном, тревожном ритме.
Они посмотрели друг на друга. Его губы скривились в улыбке.
— Ну, — выдохнула она.
Он пожал плечами.
— Забудьте об этом, Хоббс. Этому не бывать.
— Почему?
— Потому что я должен думать о нем, а не о вас. — Взгляд серых глаз был спокойным, добрым, искренним. — Я нужен ему гораздо больше, чем вы — мне.
— Ложь, — ответила Алекс. — Скажите, чтобы я ушла.
— Уходите.
Если он и был лжецом, то очень хорошим. Она встала, подошла к телефону и набрала номер справочной службы. Спросила, как вызвать такси.
На шестой цифре его рука мягко накрыла ее пальцы. Рука была теплой, очень теплой. Она разглядывала его лицо, острые скулы, большие глаза и думала о том, что в школе он наверняка выглядел дикарем на фоне ангельских личиков своих одноклассников. Чувственным дикарем.
Чувственности он не утратил до сих пор, просто возраст сгладил острые углы. Она улыбнулась, увидев, как он борется со своей улыбкой.
— Что? — спросил он, заплетая их пальцы. Зрачки расширились. О да! Чувственность.
— Школьные заводилы должны были вас ненавидеть.
— Вы никогда не были школьной заводилой, Хоббс. — Он помолчал. Она кожей чувствовала пульсирующие удары крови в кончиках его пальцев. — Мне нравилось смотреть на вас в майке.
Она не могла встать и подойти к нему. Пульс участился еще сильнее, она смотрела ему в глаза, а его пальцы нежно гладили руку.
— И что дальше? — спросила Алекс.
Липаски наклонился и отодвинул в сторону оказавшийся между ними телефон. Потом взял обеими руками ее ладонь; пальцы медленно начали скользить вверх по руке. Очень легкие, чувственные пальцы. Ей уже с трудом удавалось сохранять самообладание.
— Дальше вы возвращаетесь в постель, — неожиданно низким густым баритоном произнес он.
— Чтобы вы через полчаса снова меня подняли? Нет, спасибо. Я лучше не буду ложиться.
— И будете доставлять мне неудобства?
— О да!
Он изучал ее большими лучащимися глазами, и Алекс вдруг сообразила почему он постоянно прикрывал их. У него был грозный волевой взгляд, излучающий злость. Пальцы уже добрались до локтя, и она вздрогнула.
— Скажите мне, — прошептал он. — Скажите, почему. Может, это из-за смерти Ролли?
Ей пришлось на секунду зажмуриться, чтобы избавиться от его образа и снова направить мысли в нужную сторону.
— Нет. Я думаю, это из-за вас. За один день вы рассказали мне о себе больше, чем кто-либо другой за всю жизнь. — Она запустила руку под манжет его рубашки, подушечками пальцев ощутила тепло и жесткие волосы. Его глаза, казалось, потемнели, но это просто расширились зрачки. — Даже если из-за смерти Ролли, это все равно ничего не меняет. По-моему.
Он покачал головой. Она расстегнула манжет и отправила руку в долгое сладостное путешествие до самого локтя.
— Ну и что дальше?
— Расскажи мне, — опять прошептал он.
У нее кружилась голова от исходящей от него энергии. Пальцы онемели в его руке; она пыталась высвободиться и почувствовала, как они дрожат.
— Расскажи, о чем ты сейчас думаешь, Алекс.
— О том, что мне хочется перелезть через этот дурацкий стол.
— И?
— И расстегнуть тебе рубашку. — Она прикрыла глаза и ощутила жар его тела, словно пальцы уже добрались до цели и занимались своим делом. Его рука на мгновение замерла, затем продолжила медленное вторжение. — И попробовать на вкус твое тело..
— Где? — едва слышно прошептал он.
Она не открывала глаз, но чувствовала как он пожирает ее жадным взглядом.
— Шею. Плечи. Живот.
Ближе, она придвигалась все ближе и уже ощущала тепло, перетекающее через стол, чувствовала нарастающую неуверенность его пальцев, продвигающихся все глубже.
Некоторое время он молчал.
Она открыла глаза.
— Поэтому ты хотел меня выгнать? Потому что думал о том, что я сплю в соседней комнате?
Пальцы остановились.
— Не совсем. Я пытался думать о другом.
Она глубоко вздохнула. В легких стало горячо, словно они заполнились кровью.
— Расскажи мне, — прошептала она.
Глава 23
Сон отступал медленно, как тающий снег, мягко и тихо. Алекс лежала и слышала доносящиеся откуда-то голоса. Было так тепло и уютно и так хорошо, что минуту она даже не могла вспомнить, где она находится и зачем.
Голоса в отдалении, мужские голоса. Слов не разобрать. Она повернула голову.
Липаски уже проснулся и смотрел на нее. Простыня сползла, открывая его могучую гладкую грудь и тело до самых бедер. В комнате царил полумрак, но выражение его лица легко угадывалось.
Он улыбался.
— Мои друзья занимаются внизу телефоном, — пояснил он и наклонился к ней. Их губы соприкоснулись. Смешно, но поцелуй был как первый, словно она никогда еще не чувствовала вкус его губ, прикосновений его языка. Алекс вздрогнула и прижалась к нему под покрывалом. Прикосновение было обжигающим. Она не ошиблась, даже в темноте углядев под покрывалом его возбуждение.
Он прервал поцелуй, издав непонятный судорожный вздох.
— Ты ходил им открывать в таком виде? — спросила она, проводя пальцами по стреловидной линии седоватых волос вдоль живота, направляясь к вожделенной цели. Он положил голову ей на плечо и закрыл глаза. В спутанных светлых волосах местами пробивалась седина, местами — более темные пряди. Он не выглядел усталым, даже после бурной ночи. Скорее он напоминал льва после охоты.
— Конечно, — пробормотал он. — Я не могу с тобой оставаться, Алекс. Они меня ждут.
— Я тоже жду тебя, — прошептала она.
Он улыбнулся, не открывая глаз.
— Я знаю. Полежи. Я скоро вернусь.
Пришлось согласиться. Он встал и потянулся за халатом, переброшенным через спинку кровати. Интересно, догадался ли он убрать из гостиной ее раскиданное белье перед тем, как впустить в дом друзей. Впрочем, он очень осмотрителен. И осторожен.
Как и предполагала, она обнаружила свою одежду аккуратно сложенной на кресле в углу комнаты. Трусики он положил сверху.
— Алекс? — Он остановился в дверях, обернувшись через плечо. Они обменялись долгим взглядом. — Ты не жалеешь?
— Нет, — откликнулась она. — И ты тоже.
Губы расплылись в знакомой сдержанной улыбке. Он вышел и закрыл за собой дверь. Алекс лежала на спине, наслаждаясь теплом и мягким прикосновением простыни.