— Я бы не ушла без тебя, Фред, — улыбнулась она.
Липаски осторожно высвободил руку.
— Развлечения кончились, Хоббс. Остановись.
Более точно поразить цель он не мог бы и теплонаводящейся ракетой. Ее передернуло от боли. И тут же командование перешло ко второму полушарию мозга. Вот видишь? — прозвучало в голове. Достаточно им овладеть тобой, как тут же готовы забыть тебя навсегда. И в кого ты такая дура?
Она почувствовала, как окаменело лицо. Поправив сумку на плече, она, не говоря ни слова, двинулась вперед. Его тяжелые ботинки бухали за спиной, как дурные вести.
Развлечения кончились, мысленно повторила она. Разумеется, когда он решил, что они кончились. Моего мнения тут не спрашивают.
Ролли Истфилд по второму кругу.
Обернувшись, она увидела, что Липаски остановился и изучает взглядом растекающуюся толпу. Казалось, никто не обращал на них внимания, но Липаски держался настороженно.
— Четвертак, — произнесла она. Он молча запустил руку в карман и выдал монетку в четверть доллара. — Тони, все в порядке. Ей неоткуда узнать, что мы уже здесь.
— Я ищу не Кассетти, — приглушенно ответил Липаски. — Я ищу Габриэля.
Она стояла, сжимая в ладони четвертак, и чувствовала, как проваливается сердце.
— Ты звонил ему из чикагского аэропорта, — прошептала она. Он, как водится не ответил, но она и так знала, что права. — Ты предупредил его, что мы прилетим.
— Чем быстрее я с ним встречусь, тем быстрее мы сможем разобраться со всем этим, Алекс. Используй четвертак, потом бери такси и езжай домой. Запри дверь.
Он стал холоден, как чикагская зима, и тверд, как глыба льда. Он не смотрел в ее сторону, но, даже когда их взгляды встречались, она видела глаза полицейского.
— Тебя могут убить, — сказала она. Но он больше не слышал ее, продолжая цепко оглядывать толпу. — Послушай меня, черт побери! Тебя могу убить, и я…
— Что? — наконец отреагировал Липаски. Голос звучал безжалостно равнодушно. — Хоббс, ты меня совсем не знаешь. Позвони друзьям и езжай домой.
Ей хотелось заорать, но это только привлекло бы ненужное внимание окружающих. Алекс собралась с силами и схватила его за плечи, поворачивая к себе. С тем же успехом можно было попытаться развернуть паровоз.
Что-то решив для себя, он все-таки наклонился к ней. Она поцеловала его в губы. Просто так, любопытства ради. Губы оказались не такими ледяными, как выражение лица.
— Будь осторожнее, — прошептала она, повернулась, шагнула к телефону и дрожащими пальцами опустила монетку в щель.
Прижав к уху трубку, в которой раздавались длинные гудки, она оглянулась. Телефон с мелодичным металлическим звуком проглотил монету.
Напротив, через проход, сидел Габриэль Дэвис. Вид его поразил Алекс, как удар током, пронзивший все тело. Выброс адреналина заставил гулко заколотиться сердце. Дэвис не шевельнулся. Он просто сидел, скрестив ноги, и смотрел на нее. Не улыбаясь. Не хмурясь. Никак.
Автоответчика Уитона Синклера оказалось ей слишком. Она повесила трубку.
Боже, он казался мертвым!
— Липаски! — Алекс бросила в его сторону быстрый взгляд. — Тони!
Липаски нежно положил руку ей на плечо. Он не отводил взгляда от Дэвиса, как хищный зверь, завидевший добычу.
— Уезжай домой, Алекс, — прошептал он, почти касаясь губами ее уха. — И береги себя.
Она кивнула, вся дрожа. Липаски направился к Дэвису. Тучная женщина заслонила его. Пришлось выгнуть шею и встать на цыпочки, чтобы поймать выражение лица Дэвиса, отвечающего на рукопожатие Липаски.
Ей никогда в жизни не доводилось видеть такого лица. Видимо, в случае Габриэля Дэвиса так должна выглядеть любовная страсть.
— Эй, леди, мы едем или как? — окликнул ее водитель, симпатичный никарагуанец по имени Эммануэль. Алекс протянула ему скомканную двадцатку. — О-о. Молчу.
Он успокоился и развернул журнал. Алекс напряженно ждала, скорчившись на заднем сиденье. Они отъехали от стоянки и остановились у обочины. Если Липаски с Дэвисом возьмут такси или машину напрокат, они должны здесь проехать. Если нет — что ж, придется расстаться с большими деньгами.
— Слушайте, мы тут шпионим понемногу, да? — снова подал голос Эммануэль. Она смотрела в заднее стекло, но не видела ни одного знакомого лица. — Только ничего опасного, ладно? Я в такие игры не играю.
— Да-да, только помолчите! — рявкнула Алекс. Таксист пожал плечами и углубился в изучение реструктуризации Ай-би-эм. Мимо проплыл лимузин, блестящий, пепельно-серый, с затемненными стеклами. Она вспомнила "ягуар" Гарри Вердана. Тонировка его стекол была более экстравагантной. — Как насчет музыки?
Он послушно щелкнул кнопкой. Динамики выплеснули некую смесь регги, хип-хопа и электронного синтезированного диско, да еще с песней в стиле рэп. Алекс мгновенно пожалела о своей просьбе.
Рядом с такси прошел человек в шляпе. Она крутанулась, изучая его, но мужчина оказался слишком невысок, слишком смугл, слишком накачан. Липаски выследить было бы гораздо легче. Мужчина смешался с толпой.
— Леди? — произнес Эммануэль.
Она зашипела в бессильной злости:
— Что?
— Леди, мы будем стоять тут весь день?
Алекс в ярости зажмурилась, а когда открыла глаза, первым делом увидела Энтони Липаски, вышедшего из здания аэровокзала и садящегося в такси. За ним в салон нырнул Дэвис. Она сползла еще ниже, не отрывая от них взгляда.
— Эй, леди! — У таксиста явно заканчивалось терпение. Она сидела чуть ли не на полу, когда такси прошуршало мимо. Липаски с Дэвисом оживленно обсуждали что-то между собой.
Они даже не взглянули в ее сторону. Алекс выпрямилась и налегла грудью на переднее сиденье. Таксист резко отодвинулся и пробурчал что-то нечленораздельное, но не слишком радостное.
— Не потеряйте вон то такси, — бросила Алекс, указывая вслед проехавшей машине.
Эммануэль с такой силой выжал акселератор, что она буквально завалилась на спинку своего сиденья. Белое такси обогнало фургон и пропало из поля зрения.
Эммануэль хмыкнул, еще прибавил газу, они тоже обошли фургон — как раз вовремя, чтобы увидеть, как белое такси повернуло налево.
— Только не привлекайте внимания, — нервно предупредила Алекс.
Он бросил через плечо сердитый взгляд:
— Вы хотите следить за ними или нет?
— А вы хотите получить деньги или нет?
Эммануэль пожал плечами и слегка отпустил педаль газа. Алекс немного расслабилась, следя за белым такси, которое спокойно катило в общем потоке машин. Эммануэль сделал радио погромче, постукивая пальцами по баранке в такт музыке.
Как только восстановилось дыхание, Алекс сообразила, что фургон, который они обогнали, был белый. Свежеокрашенный. Она обернулась, но в потоке машин фургона уже не было видно — ни белого, ни какого другого.
Дорога оказалась долгой. Она продолжала посматривать назад, впереди пощелкивал таксометр, заглатывая ее деньги, как взбесившийся "гувер".[13] Эммануэль довольно напевал себе под нос, приходя во все более радужное настроение с каждым новым долларом.
Все, что ей оставалось в данный момент, — не обращать внимания на неприятности. Отметив набежавшую сумму, она посмотрела вперед. Белое такси, скрипя покрышками, пересекло три полосы движения и ушло вправо. Эммануэль спокойно катил в дальнем ряду.
— Эй! — воскликнула Алекс, указывая в сторону. Белое такси исчезало вдалеке. — Эй! Они свернули!
— Вижу, — откликнулся шофер и одарил ее лучезарной улыбкой, в которой не хватало одного зуба, после чего продемонстрировал радиопередатчик. — Мы из одной таксомоторной компании. Позвоню и узнаю, куда они направляются.
Алекс разинула рот и молча опустилась на сиденье.
Эммануэль плавно остановился у обочины. Счетчик продолжал тикать.
— Ну что? — поинтересовался он, еще более отвратительно радостный, чем прежде: ничего удивительного, учитывая набежавшую сумму. — Ждем?
Улица была пустынной. Ни такси, ни Дэвиса ни Липаски. И, к счастью, никакого фургона.