И попала в какой-то сумрак. Прямо над головой нависало промасленное грязное днище автомобиля. Достаточно низко, чтобы разбить нос. Перекатившись еще раз, она постаралась угнездиться максимально близко к центру.
Из задней дверцы фургона показались ноги Марджори, обутые в белые матерчатые туфли, заляпанные чем-то желтовато-розовым — наверное, блевотиной.
Ну что ж, она сделала всё, что могла. Больше сражаться нечем. Алекс с грустной усмешкой вспомнила утешительный приз в играх на выживание.
Проигравшему достаются роскошные похороны.
Белые туфли вдруг остановились и двинулись назад. Визг покрышек. Вой сирены. Белые туфли бегут к фургону, исчезают. Рев мотора, визг покрышек, фургон врезался в автомобиль, под которым лежала Алекс.
Машина вздрогнула, покачнулась, но устояла, Фургон Марджори Кассетти, набирая скорость, помчался прочь, задняя дверца хлопала на ходу. Пластиковое покрытие вылетело и плавно опустилось на асфальт.
Другая машина, взвизгнув тормозами, остановилась. Из нее показались женские туфли — темные, почти без каблуков. Они перемещались по площадке. Алекс, извиваясь, как червяк, начала выбираться наружу, на солнечный свет.
Шенберг в изумлении уставилась на нее. Алекс даже смогла улыбнуться.
— В-вы не могли бы отвезти меня обратно в клинику? — проговорила она и разрыдалась.
Глава 38
Когда смыли кровь, оказалось, что все не так уж плохо.
Доктор хмыкнул и потянул её за нос. Алекс взвыла от боли, и он усмехнулся. Садист, подумала Алекс.
— В следующий раз будьте повнимательней, иначе станете похожи на чемпиона по боксу.
— Сломан? — прохрипела Алекс.
Мужчина жизнерадостно кивнул и поставил нос на место.
— Всё остальное, впрочем, не так страшно. Пара зубов; синяки, ссадины. После драк на школьном дворе бывает еще не то.
— Значит, все в порядке? — переспросила Шенберг, недоверчиво оглядывая доктора с ног до головы. — Вы уверены?
— Ну, разумеется, она получила несколько ранений, но если вы спрашиваете, будет ли она жить, то да, безусловно. — Он закончил обрабатывать Алекс нос и подарил ей великолепную белозубую улыбку. — Постарайтесь сегодня больше ни во что не ввязываться.
Алекс хмыкнула и соскользнула со смотрового стола. Врач нацарапал пару рецептов и вручил ей со словами, что их надо передать медсестре. Потом отправился за другим пациентом. Шенберг окинула его недобрым взглядом.
— Значит, вы заметили фургон и решили последить за мной? — переспросила Алекс, — во второй раз за этот день расплачиваясь в кассе. Среди предметов, оставшихся на асфальте после Отъезда фургона, остались заблеванная пластиковая пленка и сумка, на дне которой по-прежнему покоился револьвер.
— Даже не знаю почему, — хмуро призналась Шенберг. — Мы все полагали, если она и намерена убить кого — если она вообще существует, — так это Липаски. Вам не повезло.
— Вполне повезло, — возразила Алекс, перекидывая сумку через плечо. — Куда теперь?
— Полагаю, в участок. Подождите, я позвоню.
Переговоры Шенберг с Марковски получились односторонними. Она успевала только вставить нечто типа "но я…" или "да, но…". Когда Шенберг наконец удалось произнести полновесную фразу, Алекс поняла, что разговор подошел к концу.
— Нет, сэр, я была недостаточно близко… да, я полагаю… она не говорит… хорошо. Хорошо, мы будем ждать здесь. Да, полагаю, идти она сможет.
— Только попробуй меня остановить, — буркнула Алекс и добавила громче: — Что известно про детектива Липаски?
Шенберг передала вопрос, помолчала, прикрыла микрофон рукой и сообщила:
— Из операционной его уже перевели. Врач сказал, что завтра ему разрешат принимать посетителей.
— Проверьте, чтобы все они были брюнетками.
Шенберг слегка улыбнулась, продолжая слушать Марковски, потом коротко попрощалась, положила трубку и на некоторое время застыла.
— Ну? — напомнила о себе Алекс.
— Ждем группу поддержки, — пожала плечами Шенберг. — Марковски не хочет рисковать, подставляя вас еще раз. Или меня, что одно и то же. Думаю, это недолго.
Они остались в приемном покое. Алекс села в неудобное кресло. Напротив парень с застывшим лицом баюкал грубо забинтованную руку, женщина о чем-то разговаривала с двумя кашляющими и чихающими детьми. Никто не обращал на нее внимания. Алекс взяла со столика "Пипл" трехмесячной давности, полистала, кинула обратно. Шенберг продолжала стоять в углу у телефона. Нервничает, подумала Алекс. Очевидно, пытается представить, каково это — знать, что у тебя на хвосте висит киллер.