Кроме того, существовали совершенно новые усовершенствования, которые совсем не предусматривались производителем автомобиля. Люк в крыше был увеличен с тем расчётом, что бы из него мог спокойно вылезти человек, а сиденье кресла, находящегося под ним, могло подниматься. На каждой из сторон люка имелись откидывающиеся вращающиеся упоры для пулемёта или автомата. Если люк был закрыт, то они откидывались и оказывались внутри салона. Если возникала необходимость стрельбы, то среднее сиденье при необходимости поднималось, люк открывался и упоры вставали в боевое положение. Стрелок, высунувшись по пояс, стоял на сиденье и мог вести огонь из оружия, устанавливая его на один из упоров, в зависимости от расположения цели относительно автомобиля.
Пользуясь тем, что старшим офицерам разрешалось свободно покупать и хранить не стоящее на вооружении армии оружие и боеприпасы, Елена превратила свою машину в небольшой арсенал. В бардачке лежал пистолет «Паук», предназначенный для водителя. Так же в вездеходе хранилось три пулевых карабина «Сайга-12К» — один в ящичке правее переднего пассажирского места и ещё по одному — в спинках водительского и пассажирского кресла. В машине находилось три неснаряжённых магазина и 240 патронов 9-мм патронов к пистолету, а так же девять магазинов и 252 патрона калибра 7,62-мм для карабинов. Помимо оружия в «Комбате» имелось две аптечки армейской комплектации и пять изолирующих дыхательных аппаратов.
Елена подошла к машине и внимательно осмотрела замок — он был цел. Отключив сигнализацию, она открыла ключом дверь и села в вездеход. Достав из бардачка сканирующий приёмник, девушка не торопясь проверила машину. Жучков на ней не было. Собственно говоря, она и не ожидала их увидеть. КГБ наверняка рассчитывало их установить, пока бойцы будут на похоронах.
Закрыв машину и поставив её на сигнализацию, Елена вытянула из ткани спортивной куртки одну нитку, намочила её слюной и прилепила между корпусом и дверью. Теперь, если «Комбат» будут пытаться открыть, она узнает об этом.
Майор поднялась наверх по лестнице, разулась и, не закрыв дверь, вошла в квартиру. Вернувшись в ванную, девушка скинула одежду и стала под душ. Упругие тёплые струи воды окутали её тело. Вода смывала кровь от двух ран и пот, накопившийся за два дня боёв.
В то время, как тело очищалось, на душе становилось всё мрачнее. Елена понимала, в какую смертоносную игру пытается играть. Ей предстояло вступить в борьбу с самой могущественной организацией в СССР и с самой лучшей разведкой мира.
Комитет государственной безопасности. КГБ. Это название приводило в трепет многих врагов Союза. Но сейчас, по какой-то причине, Комитет охотился за верными солдатами коммунизма.
Фактически, Елена абсолютно не понимала, чем они так не угодили КГБ и, тем более, как можно выиграть в этой схватке. Комитет был так заинтересован в их смерти, что подставил под удар подводный ракетный крейсер и пожертвовал ста тридцатью моряками. Майор знала, что пока весь её план заключался в том, что бы выбраться из гигантской ловушки, в которую для них превратилась Москва. Девушка была даже не уверена, удастся ли ей это.
Выйдя из душа, она одела чистое бельё, накинула халат и вышла в коридор. Открыв дверь в кабинет, она увидела Арсеньева, сидящего за компьютером и играющего в её любимую компьютерную игру «Пылающее небо Афганистана», посвящённую лётчикам 40-й армии. На мониторе был виден объятый огнём вертолёт Ми-8, который стремительно снижался, даже скорее падал к поверхности. Через несколько секунд он ударился об скалы и взорвался. Из колонок полилась песня:
«…Мой оператор, побледнев в лице,
На скалы шлет ракеты в изобилии,
Для духов, сжавших в огненном кольце,
Парнишек, что девчат недолюбили,
Но вот навстречу трасса ДШК,
И «Стингер» метит в нас издалека,
А на штурвале намертво рука,
И наша смерть, как вспышка, коротка…»
— Сбили? — спросила Елена, подходя к компьютеру.
— Да! — лётчик повернулся к девушке. — Не знаю, ракетами прошёлся, пулемётами, но сбивают уже шестой раз.
— Дай мне.
Девушка села перед компьютером и перезагрузила игру. От последней точки сохранения до того места, где постоянно «погибал» Арсеньев было не больше пятнадцати секунд полёта.
— Обязательно надо на базе ставить АГС, при посадке понадобится.
Елена повела вертолёт на снижение, виляя по курсу и по крену.
— Это называется «кленовый лист». Отсылаешь борттехника к гранатомёту, что бы прикрывал. И боеприпасы не экономь.
Из входной двери вертолёта начали сыпаться гранаты и выкашивать ряды моджахедов, взявших в кольцо разведгруппу, спасение которой и являлось целью этой миссии. Тем временем, «вертушка» зависла над самой землёй.
— А когда будешь их забирать, то, пускай, техник вылезет и будет отстреливаться из РПК. Пока бойцы входят, он всё равно не сможет стрелять из АГС.
Елена нажала на кнопку и из бокового прохода выскочил боец, вооружённый пулемётом, и открыл огонь по душманам. Разведчики начали быстро запрыгивать в вертолёт, затаскивая раненых и убитых. Вскоре, все они были на борту. Неожиданно борттехник упал.
— Убит, — сказал Арсеньев. — Наверное, из «бура» шлёпнули.
— Мы убитых не бросаем!
Майор вновь нажала на несколько кнопок, и два разведчика, выпрыгнувшие из вертолёта, затащили убитого в салон. Через пару секунд «вертушка» взмыла вверх.
— Вот так, — Елена нажала на кнопку сохранения. — Ладно, потом доиграешь. Мне надо кое что сделать.
Свернув игру, девушка запустила одну из программ. Это была система безопасности её квартиры, отвечавшая за контроль многих электронных устройств, в том числе и за замки на двери. Майор открыла базу данных программы и среди девяти имён отыскала «Виктор Гаврилович Калиниченко».
— Теперь уже он никогда не войдёт в эту квартиру, — с горечью сказала девушка, нажимая на кнопку удаления записи. — Вот и всё.
Елена пододвинула к себе небольшой считывающий планшет и сканер сетчатки. Открыв чистый лист текстового документа, девушка написала там фразу: «Начинай что-нибудь рассказывать.». Арсеньев кивнул.
— Помню, был у нас в учебке один лётчик, тоже в Афгане служил.
Майор взяла руку пилота и положила на планшет. Началось сканирование отпечатков пальцев.
— Он читал у нас курс начальной подготовки. Ну там типы самолётов, вертолётов, основы управления воздушным судном и так далее.
Считывание завершилось. Елена положила другую руку.
— Он, кстати, вертолётчиком был, на Ми-8 летал. Вообще — спец своего дела. Рассказывал, как однажды три С-5 чуть ли не с отвесного пикирования в расщелину уложил.
Отпечатки пальцев обеих рук были взяты. Теперь нужно было зафиксировать сетчатку глаза. Елена жестом указала на сканер и сказала в слух:
— А вы и поверили, да?
— Ну, вроде, правду говорил, — лётчик посмотрел левым глазом в отверстие сканера. — Так вот, вывезли нас как-то на полевые учения. Ну и получилось так, что на аэродроме дом офицеров рядом с нашим.
Началось сканирование второго глаза.
— В последнюю ночь учений офицеры, четыре человека, напились. А этот наш усы носил. Ну мы под утро впятером к ним в дом через окно залезли и усы ему повыдёргивали.
Елена вновь открыла текстовый документ и напечатала: «Всё, теперь ты можешь, если что, входить в эту квартиру. Как закончишь рассказывать — новую историю не начинай».