- С какими ещё “фа-ши-стами”? Это кто такие? С японцами вашими дед воевал, но я родилась позже. В городе есть одна небольшая электростанция, её давно строили. От неё питается трамвай, радиостанция, фонари на улицах. На вокзале лампочки светятся. А нам оно к чему? Мы с дедом прекрасно дровами обходимся. Сейчас, пока идёт война, казармы, телеграф, почта запитаны.
- Значит, и у вас война? С немцами?
- С немцами уже закончилась. Врангель, Колчак, Деникин – всякая сволочь белая. Эх, весело! Справа пулемёт. Слева конница! А они всё прут и прут на нас. Уже и патроны закончились. А им числа нет.
- Кому?
- Ну ты и непонятливая! Да белякам же! Мы с дедом на тачанку и айда навстречу! Дед правит, а я за пулемёт, значится, стреляю...
- Ты что же стрелять из пулемёта умеешь?
- Не только из пулемёта. Из всего что стреляет. И винтовку, и маузер доводилось в руках держать. Ну вот. Прорвали мы окружение и за подкреплением к нашим. Я точно с десяток контры положила!
- Боже! Ты убила людей?
- Не людей, а врагов советской власти!
- И дальше что было? Ты вдруг заснула и оказалась, не помнишь как, в лагере?
- Какое там заснула?! Ты б заснула, если все вокруг стреляют? Очень даже помню. Когда выстрелы стихли, дед свернул на лесную дорогу – здесь меньше шансов нарваться на казачий разъезд. Опасность миновала, но я всё равно в пулемёт вцепилась, хоть и расстреляла все патроны. Мы довольно долго ехали. Места казались незнакомыми, несмотря на то, что я в разных вылазках частенько бывала. И вдруг остановились у ворот лагеря. Дед велел мне слезть. «Это первый советский пионерлагерь», – сказал он. «Здесь твои товарищи. Вместе с ними ты будешь строить новую страну, светлое будущее и будущее твоих детей». Я, конечно, снова в бой рвалась, но он так взял меня за руки и очень серьезно посмотрел в глаза: «Мадина Ракчева, это твоя боевая задача, лично от начальника штаба товарища Генды. Поверь, она не менее важна, чем моя. Я должен привести подкрепление красноармейцам. После этого я тебя заберу». И уехал.
- Значит, раз ты здесь, он больше не вернулся?
- Не вернулся. Наверное, попал в засаду. Уж я деда знаю. Если сказал – непременно выполнил бы. Но уверена, его смерть не напрасна. Он всё сделал во имя революции. И я сделаю. Здесь, в этом кружке, мы с Данькой создали нечто такое, что поможет окончательно закрепить победу советской власти. Как ты думаешь, что это?
- Какое-то оружие?
- Не просто оружие. Это механический человек. Мы назвали его «робот Нуль-Нуль». Представь такую машину, которой не нужно ни есть, ни пить, ни спать. Которая не боится ни пуль, ни сабель врага. Которая не чувствует боли. Я ведь тебя не просто так сюда привела и всё это рассказываю. Говорят, что в Японии технологии более продвинутые, чем наши, и я подумала, может быть, ты сможешь рассказать нечто такое, что поможет нам. У меня эта мысль возникла сразу, как только тебя увидела вчера. Но сегодня утром произошел необычный случай.
«Да уж точно», – подумала я. Если каждый день здесь будут случаться такие «необычные случаи», я вряд ли доживу до конца смены.
- И что же произошло?
- Дело в том, что этот механический человек начал вести себя как-то странно, не по программе.
- Что это значит?
- Я хотела у тебя спросить. Саша говорит, в Японии однажды создали электрических людей. Значит, ты могла встречать их и знаешь, что делать в такой ситуации.
«Виндовс переустановить», – чуть не вырвалось у меня, но сказала я другое:
- Мадина, я совершенно ничего не смыслю в робототехнике. К тому же ты ничего не рассказала толком. Что значит – стал вести себя «не по программе»?
- Пойдём, Гиса, я тебе покажу...
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появилась Ярослава Сергеевна.
- Вот вы где, девочки. Как хорошо, что я вас нашла! Мадина, у меня будет для тебя задание. А ты, Гиссарико, молодец, что с ребятами знакомишься и разными кружками интересуешься. Кстати, ты нашла кого-нибудь в свой художественный кружок?
- Да, Ярослава Сергеевна. Первый мой ученик – это Аня Полякова. Она, то есть мы готовы приступить хоть сегодня.
- Кто? Полякова? Гиссарико, я не ожидала услышать её фамилию. Неужели внутри этой пионерки проснулось нечто, что её интересует помимо больной страсти к мистике и ужасам? Если так, вы у меня просто молодцы, девочки! Не думала, что у меня будет повод похвалить Аню, но она это заслужила. Конечно же, Гиссарико, это, прежде всего, твоя заслуга в том, что смогла найти к ней подход. Буду рада, если вы приступите к занятиям сегодня. У нас как раз есть незанятая комната номер 17. В ней вполне можно открыть кружок. Берите ключи и занимайтесь, когда считаете нужным, конечно же, если для вас не будет никаких общественных поручений. Всё же коллективная жизнь лагеря важнее.
- Ярослава Сергеевна, спасибо за добрые слова. Я вам ещё хотела список передать необходимых вещей и попросить узнать городской телефон бабушки.
- Да, конечно, я помню, обещала тебе. Вещи постараюсь достать, а по поводу телефона твоей бабушки, не хочу тебя расстраивать, но даже если я узнаю номер, позвонить ты не сможешь – у нас что-то случилось с линией, и телефонисты её будут восстанавливать несколько дней. Но ты можешь написать бабушке письмо, я его обязательно отправлю. Если хочешь, можешь сделать это прямо сейчас, я подожду.
Вот это поворот, но, похоже, иного выбора у меня нет. Я взяла лист бумаги и написала небольшую записку. «Дорогие бабушка и мама! У меня всё хорошо, я в лагере. Несмотря на то, что здесь некоторые вещи кажутся странными, у меня замечательная вожатая и соседки по домику. Наш лагерь в лесу, но комаров совсем мало, мы зря переживали. Кормят прекрасно. Глеб Валерьянович за мной присматривает. Теперь моё здоровье непременно улучшится. Ещё здесь разные интересные конкурсы и кружки. К сожалению, так получилось, что я осталась без вещей, только вы не волнуйтесь, вожатые обещали их найти совсем скоро. Самое необходимое у меня есть, а список того, что нужно, я прилагаю к этому письму. Очень жду вас в гости на выходных. Скучаю по вам и папе. Передавайте ему привет. Здесь не ловит связь, но постараюсь позвонить по городскому, как только смогу. Целую и крепко обнимаю. Ваша Гиса». Я отдала записку Ярославе Сергеевне с надеждой в глазах, и та спрятала её в нагрудный карман рубашки.
В этот момент дверь открылась, и вошёл мальчик, тот самый Данька, с которым разговаривала Мадина за ужином. Вожатая будто специально его ждала.
- Даниил, прекрасно, ты здесь. Бери Мадину, и за мной шагом марш!
- Но, Ярослава Сергеевна, у нас ведь кружок! – взмолился он о пощаде.
- Кружок подождёт, а товарищи нет. За мной…
Ребята, опустив голову, последовали за вожатой, видимо знали, что уж если она даст какое-нибудь поручение, то это до самого вечера.
- Прости, Гиса, я тебе завтра всё покажу.
- Конечно-конечно, я понимаю, товарищи подождут, – повторила я слова Ярославы Сергеевны, которая грозно на меня посмотрела, но промолчала.
Дверь заперли, и мне не оставалось ничего больше, как побродить по игротеке. Может быть, поискать литературный кружок, в который приглашал Макс?
В здании становилось всё больше пионеров. Коридоры постепенно наполнялись ребятами, несущими в руках какие-то предметы, инструменты, листы бумаги, ткань, пластилин и вырезки. Хлопали двери. Из-за некоторых слышался смех и разговоры, где-то играла музыка – репетировали на гитаре. Я открыла дверь и заглянула в первую попавшуюся комнату.
Коротко подстриженная девочка в чёрной олимпийке, сидя на стуле, зажала между ног большой африканский барабан. Я сразу обратила внимание на её неестественного цвета бирюзовые волосы.
- Серега, стоп! Серега, мать твою, куда ты летишь, я ж не успеваю! Ты себя вообще слышишь? Заново всё!
Её слова были обращены к невысокого роста пионеру, расположившемуся перед ней на полу с гитарой. Он, опустив голову, кивнул. Я хотела извиниться и закрыть дверь, но была уже замечена.
- Черт, я думала это Мишка, а ты не Мишка. Ищешь кого?
- Здравствуйте, ребята. Нет, извините, я просто ошиблась дверью.
- Хе, а ты ничего так тёлочка, и голосок приятный, ну-ка подойди.
Я вошла в комнату и сделала пару нерешительных шагов. Девочка поднялась со стула, отставив барабан в сторону, и обошла меня по кругу, рассматривая с головы до ног. Мне стало неудобно.