- Ну а если срочно кому-то нужна помощь? Пионер впал в кому, и ему требуется переливание крови?
Глеб Валерьянович улыбнулся моим познаниям в медицине, но ответил:
- Можно по телефону позвонить. Пришлют необходимые медикаменты или приедет скорая помощь. Впрочем, медпункт прекрасно оборудован. Здесь достаточно инструментов и лекарств, чтобы я сам смог провести даже несложную операцию. Если случай тяжёлый, отправлю пострадавшего в городскую больницу.
- Но связи же нет! А вдруг что-то случится прямо сейчас?
- С чего ты взяла, что связь не работает? Да, мобильный не ловит, но есть старый телефон в админкорпусе. Межгород, к сожалению, не доступен, мне иногда нужно говорить с Москвой, но всё же можно связаться с коллегами из Саратова.
- Ярослава Сергеевна сказала, что он не работает, и ремонт займёт несколько дней.
- Вот уж не в курсе, вчера вечером я по нему разговаривал. Может быть, ночью повредили?
Я так и села на кушетке. Что же это получается? Вожатая мне соврала? Но зачем? Теперь я точно уверена в том, что они скрывают от меня какую-то тайну. Наверное, я побледнела, так что Глеб Валерьянович встревожено спросил:
- Гиссарико? С тобой всё в порядке?
- Да, конечно. Такие перепады у меня случаются. Извините, я пойду?
- Не смею задерживать. И помни, если почувствуешь себя плохо, бегом ко мне. Договорились?
- Договорились.
Я вышла из медпункта и, погруженная в мысли, побрела по дорожке к домику.
Навстречу мне шёл пионер с огромной коробкой, которую он едва тащил, то и дело останавливаясь и смахивая с лица капли пота, видимо коробка была очень тяжёлой. Когда мы с ним поравнялись, мальчик остановился в очередной раз, поставив коробку на землю, и пристально посмотрел на меня. В его страдальческом взгляде читалась надежда и немая просьба о помощи. Конечно, если б я была юношей, возможно бы помогла, но таскать по утрам разные ящики в мои планы не входило. Пионер заговорил первым, и в нём я узнала Даньку, с которым меня так и не успела толком познакомить Мадина.
- Вот! Полюбуйся, как эксплуатируют выдающихся учёных! Неужели во всём лагере у нас грузчиков не нашлось? Миша – куда там, он музыкальное дарование. Макс – литературное светило.
- А ты, стало быть, Данька?
- Он самый. У нас в кружке совсем беда, мне там быть надо, а нам с Мадиной вожатая даёт задания, сама вчера слышала.
- Что-то я Мадину рядом с тобой не наблюдаю.
- Она на площадку с инструментами пошла, а я запчасти тащу.
- Вы что-то строите?
- Да, это для сегодняшней дискотеки. Машина такая. Но я не буду рассказывать. Приходи вечером, сама всё увидишь. Ты ведь подруга Мадины, которая из Японии приехала, верно? Она про тебя рассказывала.
- Да уж подруга, – фыркнула я, – так, живём в одном домике просто.
- В любом случае, она говорит, что тебе можно доверять, а раз так, я хочу попросить тебя о помощи.
- Коробку нести не буду, и не надейся.
- Нет, нет, что ты, – замахал руками Данька, – запчасти я уж как-нибудь сам донесу. Мне нужно, чтобы ты зашла ко мне в домик, взяла кое-что и отнесла в кружок робототехники. Сейчас я расскажу, что нужно сделать.
- Почему ты сам не отнесёшь? Или Мадину попроси.
- Ярослава Сергеевна распорядилась ни мне ни ей ключ от комнаты кружка не выдавать, пока не закончим эту машину. Ты же скажешь, что только что записалась в кружок, а я подтвержу.
- Мне показалось, что у Мадины есть свой собственный ключ.
- Почему ты так думаешь?
- Потому ночью она рассказывала, что воспользовалась нагревательными элементами в мастерской. Не дежурная же ей ключ выдала после отбоя!
- Хм, я давно об этом догадывался, но всё не решался спросить.
- Теперь решишься. Только вряд ли она тебе правду скажет. Ладно, удачи вам в вашей стройке, мне пора.
- Погоди, мне действительно нужна помощь. Это совсем не тяжело сделать.
Данька умоляюще смотрел на меня, так что мне даже стало его жалко.
- Хорошо, как ты представляешь меня, копающейся в тумбочке в твоем домике? А если кто-то увидит и решит, что я воровка?
- Я Максу скажу, если что.
- Максу он скажет... А если вожатая будет мимо проходить и увидит меня, выходящую из домика мальчиков? Невесть что решит.
- Об этом я как-то не подумал.
- В следующий раз думай лучше. Ассистентка Мадина к твоим услугам. Передавай ей привет.
Я демонстративно помахала рукой и пошла по дорожке, понимая, что поступаю совсем не по-пионерски, отказывая Даньке. Он совершенно ни в чём не виноват, но одно только имя “Мадина” сейчас действовало на меня как красная тряпка. К Аньке я не знала, что чувствовать. У меня такое впечатление, что она заодно с Мадиной и поддерживала её в розыгрыше про террористов. Данька грустно вздохнул и, пыхтя, вновь взялся за свою коробку. Раздумывая, что мне делать дальше, я подошла к своему домику. Открыв дверь, я остолбенела. На моей кровати с каким-то чертежом в руках разлеглась кто бы вы думали? Мадина! Вот уж кого мне сейчас меньше всего хотелось видеть! Прямо с порога я закричала:
- А ну, пошла вон с моей кровати!
Мадина отложила чертёж и спокойно посмотрела на меня:
- Бить будешь?
Несмотря на то, что мне дико хотелось ей врезать, я вдруг поняла, что ни с кем не дралась в жизни по-настоящему. Но всё бывает в первый раз, и, кажется, сейчас самое подходящее время выплеснуть свою злость. Внутри меня будто щёлкнул курок, и я, практически не отдавая отчёта своим действиям, бросилась на неё. В ту же секунду я оказалась поваленной на кровать и придавленной весом Мадины. Несмотря на все попытки вырваться, я не могла даже пошевелиться. На меня будто навалился слон, а не шестнадцатилетняя хрупкая девочка. Было не столько больно, сколько обидно. Вот так позволять над собой издеваться и ничего не противопоставить в ответ. Я перестала дёргаться и вдруг разревелась, уткнувшись в подушку. Мадина ослабила хватку, и её захват превратился в объятия, из которых я даже не пыталась высвободиться.
- Прости меня, Гиса, – тихо, но серьезно прошептала она. Ты должна понять одну вещь. Все мы в этом лагере не просто так. Каждый из нас должен стать сильнее. И ты, и Анька, и другие ребята, и даже я. Мы ещё не готовы.
- К чему? – всхлипывая, спросила я.
- К будущему. Пусть тебе мои розыгрыши кажутся жестокими, такой уж я человек, но в них есть определённый смысл. Понимаешь о чём я?
- Нет.
- И не надо. Однажды всё станет на свои места и всё будет правильно.
Так мы лежали не знаю сколько времени. Я уже ничего не пыталась понять. Обида на Мадину постепенно проходила. Я раздумывала над её словами – стать сильнее – и понимала, что она права. Во мне множество недостатков, к тому же я совершенно не умею сражаться с террористами. Я перевернулась на спину, и увидела над собой улыбающееся лицо с рыжими веснушками.
- А стать сильнее – это как? Вот мне нужно будет бегать по утрам, на турниках отжиматься, как мальчишки и с тобой драться постоянно, как Анька?
Мадина рассмеялась:
- Бегать по утрам никому не помешает. Только от пули всё равно не убежишь. Хочешь, мы с Васей тебя стрелять научим?
- Это кто такой?
- Наш местный мачо. Держись от него подальше и не вздумай влюбляться – поматросит и бросит. Но если поставит какую цель – обязательно добьется. Он у нас во всём первый. Мог бы вожатым быть, если б захотел. Ведёт нечто вроде кружка по стрельбе. Но никто кроме меня туда не записан, ребята не уживаются с его гонором и высокомерием. Вася считает, что нужно от жизни брать всё по максимуму и часто это делает за счёт окружающих. Только со мной этот номер не проходит. Я Ерохина быстро на место ставлю. А вот его лидерские качества часто выручают в сложных ситуациях, да и как человек он тоже не плохой.
- Стрелять, так стрелять, – ответила я словами известной песни Розенбаума.
- Вот и отлично. Если б ни эта дурацкая машина, пошли бы прямо сейчас, а так мне надо бежать Даньке помогать. Надеюсь, у нас всё получится. На обед я не приду, нам успеть нужно до вечера, так что завещаю тебе свои сосиски в знак примирения.
- Мадина, подожди. Скажи, а у тебя есть дубликат ключа от мастерской?