- Нет, нет... Я не могу играть принцессу. У меня нет таланта. Я не готова. И слов не знаю, и вообще, – украдкой я бросила взгляд в сторону Серёжи.
Он услышал мои слова и подошёл к нам.
- Гиса, если ты не будешь принцессой, то я тоже отказываюсь играть! – выпалил он.
- Так, что это ещё за новости? Что между вами произошло? Вы же срываете постановку!
- Ну и чёрт с ней! Я только с Гисой на сцене или вообще никак.
- Пионер Сергей Садов! – серьезно начал Макс. – Ты отдаёшь себе отчёт в том, что сейчас говоришь? Здесь вам театр, а не место выяснения личных отношений. Если спектакль не состоится, я отчислю тебя из кружка и напишу жалобу вожатой. Ты подведёшь всех своих товарищей. Всех нас, которые готовились и репетировали. Зрителиждут выступления завтра. А ты, Гиса, хоть ещё не совсем пионерка, но тоже должна понимать, что истерикам на сцене не место. Вы оба ведёте себя как маленькие дети! И у тебя, Гиса, раз ты согласилась участвовать в спектакле, теперь тоже есть обязательства и перед лагерем, и перед нашим кружком, и перед товарищами. Ты не имеешь права вот так просто развернуться и уйти.
Я стояла в нерешительности, не зная, что сказать. Тогда Макс решил сменить тон на примирительный.
- Ребята, поймите, вы мне нужны в кружке. Оба. Ты, Серёжа, прекрасный актёр. Гиса, я тебя ещё не знаю на сцене, но ради тебя я переделал сценарий. Ты умеешь играть на флейте. Мы сделаем самую замечательную постановку в этом году. Если вы уйдёте, выступление не состоится. Гиса, от тебя сейчас зависит судьба спектакля.
- Хорошо, я хочу сказать два слова Серёже.
Макс кивнул. Я схватила за руку ничего не понимающего Серёжу и потащила в коридор. Там я его припёрла к стене и зло зашептала, делая резкие ударения на каждом слове:
- ЕСЛИ... ТЫ... ХОТЬ КОГДА-НИБУДЬ... ВСПОМНИШЬ ОБ ЭТОМ... РАССКАЖЕШЬ КОМУ-ТО... Я ТЕБЯ УБЬЮ... ПОНЯЛ?
Серёга испуганно закивал, хотя я всё равно ему не поверила. Я понимала, что он не виноват, но сейчас во мне говорила оскорблённая женская гордость. Не зря говорят, что женской логике не место в нашем мире.
- Замечательно! – я отпустила трясущегося Сергея.
Наверное, мой разъярённый вид внушал ему ужас. Сейчас роль Юки-онны подошла бы скорее мне, а не Даше. Мы вернулись в зал. Я даже попыталась изобразить на лице подобие улыбки, а щёки Серёжи теперь вместо цвета помидора напоминали цвет белой простыни. Макс лишь вопросительно посмотрел на меня.
- Давай свой сценарий, пойду учить слова.
Руководитель кружка расцвёл:
- Ура! Спасибо тебе, Гиссарико!
Он бросился мне на шею и крепко обнял. В этот момент на пороге появилась Ада.
- Я вот тут подумала..., – начала она, но оборвалась на полуслове, увидев обнимающего меня Макса. Глаза её начали наливаться гневом, но тот стоял спиной к двери и потому не мог её заметить. Одним прыжком она оказалась рядом с нами.
- Так я и знала! И моё зелёное платье на ней! Макс! Что всё это значит?
Не ожидающий увидеть её здесь и сейчас Макс оробел и попытался промямлить что-то невнятное.
- Да, конечно! – торжествующе продолжала Ада, – я сразу поняла, что она тебе нравится. Только не ври мне! Но знаешь, что я тебе скажу, Максик? Не надейся. Ты её не интересуешь! Ни ты, ни твой кружок, ни твои подарки...
- Эм.. платье не подарок, это реквизит...
- О, да, реквизит, который ты мечтаешь с неё снять где-нибудь за сценой после спектакля.
- Ада, о чём ты говоришь? У нас с Гисой ничего нет!
- Ну да, так же как и со мной...
Ада вышла на сцену и громко принялась читать:
Зелёное пусть будет платье на тебе,
Огнём желанья светятся твои глаза.
Отдайся чувствам, радости, весне.
Приди скорее, милая, хочу, люблю тебя.
И щёлкнет ключ в замке, и встретим мы весну,
В объятиях друг друга жарких утонув,
И платье упадёт на пол, открывши красоту,
Замочек только лишь заветный расстегну.
- Ада, эм... Ну здесь не место читать эти стихи.
Пионеры в зале приутихли, поглядывая то на торжествующую Аду, то на смущённого Макса.
- А что ж такое? Неужели ты забыл наши встречи в библиотеке?
Ада продолжала:
Ты – кошкой на диван, переполняет страсть,
Тела горят и души нежности огнём.
Отпущено так мало нам, но наконец-то всласть
Друг другом насладимся, как хмельным вином.
Так тихо по щеке твоей рассвет идёт,
Развеет лучик солнца паутинку сна,
Проснётся после бурной ночи напролёт
Уснувшая устало на твоей груди рука.
- Автор – Максим Добров. В роли музы – Аделина Новикова. Ура, товарищи!
На этом месте Ада поклонилась, как настоящая артистка, и гордо сошла со сцены. Миша аж присвистнул. Пионеры зашушукались, Даша демонстративно смотрела в окно, делая вид, что происходящее в зале её совершенно не интересует. Теперь настала очередь краснеть Максу.
- Ада, ну ты действительно сумасшедшая! Зачем же вот так, при всём зале...
- То-то я думаю, подруга, куда это ты ночами пропадаешь из домика? Говоришь, “экс-пе-ри-менты” (Даша с трудом выговорила это слово) секретные в библиотеке, а у тебя хмырь оказывается. Ну ёпт, поздравляю, что-ль! Типа рада за тебя. На свадьбу позови хоть?
Макс готов был провалиться сквозь землю. За него вступился Миша:
- А что такое, собственно? Вот порадоваться нужно. Как говорит моя тётя Соня в Одессе “Чем плохо скрывать, лучше хорошо признаться”. Адочка сделала это просто блестяще. Сразу видно, что эти строки написаны любящим сердцем. Правда, Макс?
Макс угрюмо кивнул.
- Вот и хорошо! Видишь, Адочка, нет оснований обижаться на своего возлюбленного. И ревновать не стоит. Нет у него с Гисой ничего!
- А на свечке поклянёшься?
Даша прыснула со смеху: “Я пошла отсюда...”
Макс грустно посмотрел на Аду:
- Ты же знаешь, что мне нельзя. Мы говорили об этом много раз!
- Значит, ты любишь Гису?
- Нет! Только тебя! Давай сюда свечку! – Макс решительно протянул руку. Я не сомневалась, что Ада её всегда носит с собой, и не ошиблась, но та почему-то застыла в нерешительности.
- Что я тебе сказал? ДАЙ СЮДА СВЕЧКУ! Слышишь меня? Сейчас же! – глаза Макса метали молнии.
Свечка горела. Такое впечатление, что она никогда не гаснет, но такого просто не может быть. Во взгляде библиотекарши читался страх. Макс буквально выхватил у неё подсвечник с танцующим огоньком пламени.
- Клянусь, Ада, что я люблю только тебя! Во имя нашей любви!
Он поднёс руку к свечке, и в тот же момент его пальцы вспыхнули так, будто были облиты бензином. Кожа загорелась безо всяких явных причин и прямо на глазах начала покрываться волдырями. Ада завизжала, а Даша бросилась к Максу.
- Да тушите же пацана, чего встали?
Она сорвала штору и накинула на Макса, который упал на пол, корчась от боли. К счастью, одежда на нём не успела загореться, и пламя быстро потухло, лишь едкий дым и запах горелого мяса стоял в помещении.
- Гиса, быстро в медпункт, за Глебом. Ада, дура, бля, держи его. Воды не давать! Чё таращитесь? Разошлись все! Живо!
Я вылетела из игротеки и стремглав помчалась в медпункт. Только бы Глеб Валерьянович оказался на месте! Мысли путались. Что могло случиться с Максом от безобидной свечки, в пламя которой я сама несколько часов назад опускала руку? Может быть, действительно, его руки были намазаны каким-то маслом, которое вспыхнуло от огня? Но времени подумать не оставалось. Я распахнула дверь и вбежала в медпункт. Глеб Валерьянович оказался на месте. Запыхавшись, я попыталась поведать ему о случившемся.
- Там это, в игротеке, Макс загорелся... Нужна помощь.
Глеб Валерьянович сразу всё понял, схватил медицинскую сумку и помчался за мной, на бегу расспрашивая подробности.
- Как же так получилось? Вы фейерверк запускали чтоли?
- Нет, он от свечки. Я сама не понимаю, как. Будто факел вспыхнул.
- Ада, чёрт бы её побрал с этой свечкой... Говорил же ей сто раз!
- Да, Ада принесла свечку, но я не понимаю... Как от свечки может загореться человек? Я сама пробовала.
- Что ты пробовала?