- Можно я не пойду, Семён Михайлович? – жалобно попросила она.
- Нет. Нельзя! Ваше присутствие на празднике обязательно!
- Вы же знаете, что мне может вдруг стать плохо, и я могу упасть в обморок?
- Что вы такое говорите, Александра? Вы молодая, красивая девушка, и вдруг обмороки. У нас уже есть одна пионерка, которая падает в обмороки, только ещё одной мне не хватало! (к счастью директор не назвал моего имени) Распоряжусь на кухне усилить ваше питание и добавить витаминов. И на неделю освобождаю от дежурств в админкорпусе.
- Нет, нет, общественная нагрузка мне совершенно не в тягость.
- Не спорьте, Александра, завтра же Глеб Валерьянович вас персонально осмотрит, к сожалению, он сегодня занят на празднике. При проведении культурно-массовых общественных мероприятий необходимо присутствие бригады скорой помощи, а в нашем случае, дежурного врача. Но утром – я обещаю, он обязательно уделит вам время.
Глаза Саши вспыхнули, но она тут же с собой справилась.
- Да, тогда конечно, я обязательно приду. Когда врач рядом, мне ничего не страшно.
Мы разошлись. Саша, заперев здание, убежала в домик переодеваться, директор пошёл на площадь, а я в театралку искать подходящее платье.
Корпус игротеки, который был полон пионерами ещё два часа назад, стоял теперь тёмный и пустой, отдыхая от дневной суматохи, царящей в его стенах. Безлюдные коридоры, в которых гулким эхом отдавались мои шаги, выглядели как-то пугающе. Я так и не разобралась, где в здании включается свет, потому продвигалась практически наугад в темноте. Наконец, нащупала ручку актового зала и распахнула дверь. Здесь было относительно светло. Через огромные окна просачивалось достаточно света от уличных фонарей. Декорации были аккуратно убраны, штора повешена назад, и ничего не напоминало о сегодняшнем происшествии. Я невольно бросила взгляд на то место, где лежал Максим, поёжилась, и, обойдя его, зашла за сцену. Вдруг мне показалось, что за мной следят чьи-то глаза. Из зала кто-то наблюдал за мной. Странно, но я сама открыла входную дверь в игротеку, которая была заперта. В здании никого не могло быть. Впрочем, уж раз у Мадины есть дубликат ключа, почему кто-нибудь ещё не может его тайком иметь? На всякий случай я громко крикнула в пустой зал “Кто здесь?”, но ответа, конечно же, не получила и повернула ключ в замке склада, который соседствовал с раздевалкой-гримёркой, той самой комнатой, где мне пришлось пережить сегодня неприятное приключение с Серёгой. К счастью, здесь был выключатель, и мне не пришлось рыскать среди старого реквизита на ощупь. Лампочка выхватила из темноты аккуратно развешенные на вешалках костюмы, картонные декорации, рисунки, какие-то конструкции из фанеры, отдалённо напоминающие коней, железные мечи и самые настоящие рыцарские доспехи, которым место в музее. Впрочем, это могла быть всего лишь очень достойная имитация. Несмотря на обилие вещей, расставлены они были в образцовом порядке, а не свалены в кучу. Ничего не было сломано, продырявлено или порвано – Макс по-хозяйски относился к имуществу кружка. Меня интересовали только платья, но сколько часов уйдёт на то, чтобы всё это перемерять? К тому времени дискотека закончится. В раздумьях я остановилась у вешалок, и тут увидела прямо посередине склада бежевую коробку с приклеенной бумажкой. Она стояла как-то странно, в самом центре комнаты, не вписываясь в общий интерьер, будто бы специально, чтобы я обратила на неё внимание. На бумажке фломастером было написано “ТЕБЕ, ГИСА”. Я открыла рот. Кто мог оставить здесь коробку с моим именем, и самое главное, что в ней? Нас учили в школе не трогать незнакомые предметы, особенно коробки, т.к. в них могут находиться бомбы или взрывные устройства, оставленные террористами. Но эту мысль я сразу отогнала. Кому и зачем устраивать взрыв в театральном кружке? Осторожно я приоткрыла крышку. В коробке лежало аккуратно сложенное белое платье и такого же цвета туфли на маленьком изящном каблучке. Я выбежала в зал, и снова почувствовала следящий взгляд. Мне даже показалось, что я увидела пару блеснувших в темноте кошачьих глаз и промелькнувшую тень. Сюда забежала кошка? Нов следующий момент я всё поняла. Мне снова незримо помогло то странное существо, парень-кот, который меня спас от неведомой опасности на остановке и который мне снился. Значит, это он подложил коробку. Но как он узнал, что я иду сюда, может быть подслушал разговор с Семёном Михайловичем? И как проник раньше меня в здание? Может быть, у него есть запасные ключи или через чёрный ход? Но самое главное, где он взял платье? Я принялась шарить по стене в поисках выключателя. Но когда яркий свет озарил зал, он был пуст.
- Погоди, не убегай, я хочу поговорить с тобой.
Зал ответил тишиной.
- Кем бы ты ни был, я не знаю, зачем ты мне помогаешь, но, если ты меня слышишь, спасибо тебе.
Я вернулась на склад и достала подарок из коробки. Можно было даже не сомневаться, платье и туфли идеально подходили по размеру, будто изготавливались специально для меня. Переодевшись прямо на складе, (почему-то сейчас мне было всё равно, увидит ли меня парень-кот) я сложила пионерскую форму в коробку, выключила свет, вышла на улицу, заперев за собой все двери. Щёлкая каблучками туфель, я в прекрасном новом платье, которое мне безумно нравилось, с коробкой под мышкой отправилась на праздник. Приветственная речь директора уже закончилась, но веселье только начиналось. Мне было интересно, что за машину строила Мадина с Данькой, и для чего её будут использовать на празднике? По дороге я забежала в домик и оставила там коробку, ещё раз поправила причёску, мысленно отметив, что Анька так и не появлялась, и вскоре оказалась в свете разноцветных огней, танцующих на площади. Так вот для чего был нужен этот механизм! Десятки колёсиков с прикреплёнными к ним прожекторами вращались в разные стороны в такт музыке. Рядом с помостом стояли колонки, и был устроен пульт диджея, соединенный кабелем с машиной. Здесь и танцевала основная часть пионеров. Чуть поодаль на скамейках отдыхали весело болтающие обитатели лагеря, а между скамейками были установлены украшенные воздушными шариками лотки с соком и минеральной водой. Привычные глазу пионерские формы сменились на яркий маскарад платьев, топиков, шорт, брюк, ковбойских рубах, словом, каждый оделся, как хотел. Среди ребят суетилась Ярослава Сергеевна, которая не столько отдыхала, сколько следила за порядком. Даже на празднике она оставалась вожатой. Физрук Токарев присматривал за музыкой и отгонял периодически пытавшихся прорваться к пульту пионеров.
Я вдруг поняла, что никогда раньше не бывала на подобных вечеринках, и совершенно не знаю, как себя вести. Взглядом попыталась отыскать знакомые лица среди танцующих, но никого не увидела и, взяв стакан сока, смущённо стала около скамейки, не понимая, что делать дальше.
- Гиса! – окликнул кто-то сзади.
Я обернулась, передо мной стояла Мадина в ярко-красном платье с вышитой звездой на груди и надписью “За власть Советов”. Её под руку держал Данька, который тоже преобразился. Вместо пионерской формы на нём были аккуратно выглаженные чёрные брюки, заправленные кожаным ремнём и широкая в плечах рубаха.
- Потрясающе выглядишь! – завопила Мадина, пытаясь перекричать музыку, – да твой Макс модельер просто! Ради такого и я в театралку запишусь.
- Спасибо. Но платье мне вернуть надо. (Впрочем, кому? Положить обратно в коробку и оставить на складе?) А машина у вас действительно супер!
- Это ещё не всё, в ней встроен сюрприз, который сработает в конце вечера.
- Заинтриговали. Но боюсь, что вот так, с соком в руке, я до конца вечера не выстою.
- Пей сок, танцуй, веселись, праздник же! Идём, Данька, плясать.
Весёлая Мадина, подхватив Даньку, скрылась в толпе. Её усталость как рукой сняло, будто и не работала целый день. Но мне что-то совсем не хотелось прыгать в толпе, и я присела на скамейку. Мимо пробегали улыбающиеся ребята, а я почему-то чувствовала себя лишней, даже поговорить было не с кем. В тот момент, когда я встала, чтобы идти в сторону домика, будто из-под земли передо мной вырос Серёжа. Не скажу, что была рада его видеть, но в глубине души всё же обрадовалась, что у меня, наконец, появилась компания. Некоторое время он смотрел на меня, не решаясь заговорить, а затем тихо произнёс, будто разговаривая сам с собой