- Незначительных? Вы называете ошибку каналов “незначительной деталью”? Я уж молчу о месте и времени.
- Любой прыжок вызывает искажение времени и пространства, не удивлюсь, если мы даже в Японии окажемся.
- Слава богу, не на Марсе.
- Успокойтесь, Семён Михайлович. Отыщем мы ваш пионерский лагерь, и девушку вашу найдём. Может быть, в дельта канале?
- Александр, безусловно, вы великий учёный, вы создали этот проект, но поиски “Совёнка” по мирам – дело весьма безуспешное. Всё равно, что брать билеты каждый раз в новый город, выходя где-нибудь на полдороги в деревне, и пытаться найти свой дом.
- Поверьте, не более безуспешное занятие, чем ждать автобус на зимней остановке. Мы продвигаемся в поисках, а не бесполезно сидим на скамейке. Очень зря вы не верите в успех. Каналы-то не просто беспорядочная каша, они взаимосвязаны определённым образом. Из третьего в первый вы не попадёте никаким образом, хоть чёрную дыру призовите на помощь. Следовательно, и автобус ваш не мог попасть туда, куда мы не сможем. А он ещё и назад, заметьте, вернулся.
- Вам виднее, – вздохнул Семён Михайлович, и побрёл по траве.
- Он очень скучает по этой Ярославе. Хватается за соломинку, за любую надежду. Но честно, не понимаю его реакции. Десять лет экспериментов и, наконец, первый результат, первый прыжок. У нас всё получилось! Мы не сгорели в подпространстве, нас не разорвало в космосе, не сожрали Тени, гравитоны работают, солнце светит, мы живём... Понимаешь, Валик, ТЫ ЖИВЁШЬ!
- Не совсем Валик, товарищ Александр, я всё ещё Хранитель снов, как вы видите. И у меня кошачье тело.
- Не говори так. Ты мой сын, Валентин. В тебе живут его сны, чувства, желания, всё, то, чем он жил. Ты не Хранитель снов, ты хранитель жизни! Почему ты отвергаешь свой новый образ, ведь ты сам предложил мне этот выход?
- Вы умирали, Александр, и я сделал единственное, что мог, чтобы спасти вас и проект, приняв в себя сущность вашего сына. Но как бы вы не хотели, я не стал им. Сны – это не человек. Я поклялся оставаться рядом с вами и охранять всё, что вы создали. Сын – ваше творение, возможно даже более великое, чем TESLA, и потому я буду хранить. Его сны иногда зовут меня так ясно, так отчётливо. Будто они, действительно, мои. Мне кажется, что однажды...
- Прекрати! Я не хочу ничего больше слышать! Оставь меня! Ты злой, Нэко!
- Мы не бываем добрыми или злыми, мы хранители. Как математическая формула – набор символов. Он не бывает доброй или злой. Важно то, что она в себе хранит, её суть, смысл, предназначение. Лекарство это или оружие.
- Я понимаю тебя, Валь... Валькот... Мне нужно побыть одному.
- Как скажете, товарищ Генд.
Вид с полуразрушенной башни открывался потрясающий. Почти до самого горизонта тянулся луг, в конце которого поблёскивала река. Красотища! Никто бы не поверил, что за рекой начинается радиация и смерть, но барьер надёжно скрывал канал реальности альфа. Семён Михайлович сидел на стене, глядя вдаль, и жевал травинку. Он даже не пошевелился и, не поворачивая головы, спросил.
- Хранитель снов, есть надежда? Ты видел её?
- Видел.
- Какая она сейчас?
- Волосы цвета созревшей пшеницы, заплетенные в две огромных косы, огромные, синие глаза, будто два озера, в которых можно утонуть. Одета, как обычно, в аккуратно выглаженную пионерскую форму, встречает всех новичков, кто приезжает в лагерь, на автобусной остановке...
Эту историю можно было рассказывать в десятый, сотый, тысячный раз, и Семён Михайлович каждый раз кивал головой, погружаясь в далёкие воспоминания своей юности.
- Да, да, всё так и было, и меня она тогда так же встретила – с удовлетворённой улыбкой говорил он в конце рассказа, – а скажи мне, Нэко, в какой чёртовой реальности это находится? Гамма, пси, омега? Растолкуй, наконец, нашему профессору, как туда попасть?
- Я не оперирую понятиями физики и математики, и не делю пространство на каналы. Я вообще ничего не делю, просто оказываюсь там, где нужно.
- Здорово это у тебя выходит! Я бы тоже так хотел, но у меня нет кошачьих ушек и хвоста, и заклинаний никаких не знаю. Ты бы мог перенестись сейчас в “Совёнок”?
- Я не понимаю, здесь что-то есть. Какая-то аномалия, которая меня держит. Отсюда я не могу выйти за барьер.
- А если выехать на грузовике?
- Нашей передвижной лаборатории?
- Да, она ведь оборудована мобильным гравитоном.
- Вы что же, предлагаете проехаться по радиоактивным развалинам? Но зачем?
- Поискать. Может быть, кто-то выжил. Или топливо. Или...
Глаза Семёна Михайловича горели, будто у пятнадцатилетнего мальчишки, предлагающего залезть за забор яблочного сада и убежать затем от преследующего сторожа.
- Вы сейчас о побеге говорите, что ли?
- Не побег, а всего лишь небольшая экскурсия на ту сторону реки.
- Посмотреть на развалины?
- Да может быть, там нет никаких развалин? Ты вообще уверен, что мы в альфа канале, а не в гамма? Что приборы показывают правильно? Может быть, и Теней никаких нет? Пока не выйдем не узнаем. Грузовик же под защитой!
- Предположим, Теней нет. Предположим там даже цветущий город. Мы появимся из ниоткуда посреди улицы на грузовике с надписью TESLAи скажем “привет обитателям реальности гамма”? После чего нас вежливо проводят в психушку.
- Мы защитное поле отключать не станем. И будем выглядеть со стороны как, скажем, автобус.
- Тогда это то же самое, что смотреть отсюда, с башни. Картинка не поменяется.
- Скучный ты, Нэко. Скучный и противный. А как же жажда открытий? Мы ведь в новой реальности. Впервые! Будто на Луну прилетели, неужели тебе не хочется сделать первый шаг по неизведанному пространству, а всю жизнь просидеть в лаборатории?
- Семён Михайлович, не забывайте, что я Хранитель снов, могу быть в абсолютно любой реальности, не пользуясь гравитонами, грузовиками и прочими научными изобретениями. Сейчас они оберегают вас, но существенно ограничивают мои возможности. Не будь барьера, я бы мог отправиться в любую точку этого пространства самостоятельно.
- А я тебе о чём толкую? Вот ты и сам признал, что нам нужно выехать на прогулку за барьер. Иначе я еду один.
Семён Михайлович решительно поднялся и направился к лагерю. Ясное дело, что отговорить его от задуманной идеи будет невозможно. Через некоторое время он выкатывал из гаража нашу передвижную лабораторию – огромный грузовик-красавец с серебристым корпусом. На шум мотора прибежал Александр, замахав руками.
- Что это вы тут за испытания надумали?
- На прогулку едем по реальности альфа. Вы с нами?
- Какую ещё прогулку? Там радиация и монстры.
- Это нам и предстоит выяснить.
- Не глупите, Семён Михайлович. Это опасно! Сначала по приборам нужно точно определить, где мы оказались.
- Как вы сказали? Ждать на автобусной остановке?
- Да поймите же вы, что, выехав за барьер, вы поставите под угрозу весь наш проект! Всё, к чему мы шли эти годы, может быть уничтожено отключением всего лишь одного гравитона.
- Александр, не переживайте, с гравитонами работать я умею. В случае малейшей опасности я немедленно вернусь назад. Держим связь!
Семён нажал кнопку пульта, и дверь вездехода втянулась вовнутрь, открывая доступ в кабину.
- Стойте, я не позволю!
- Грузовик и оборудование в нём – моё, так что решать мне.
- Вы правда думаете, что окажетесь у ворот «Совёнка», и она вас там встретит?
Профессор в отчаянии опустил руки.
- Проверим! Кот, ты едешь? – позвал Семён, исчезая в кабине вездехода.
Я посмотрел на Александра. Растрёпанный и растерянный, он стоял посреди двора. Я просто не мог оставить его в таком состоянии. К тому же, в лаборатории постоянно требовалась моя помощь. Что-то родное вдруг потянуло к нему, может быть сущность его сына. Одним прыжком я оказался рядом с ним и обнял его.
- Отец, я с тобой, – совершенно отчётливо прошептали мои губы, – пойдём в лабораторию, пусть уезжает.
Дверь грузовика зажужжала, становясь на место. Затем его окутало лёгкое сияние, он начал дрожать и растворяться в воздухе – Семён включил гравитон. Из-за серебристых стёкол машины мы не могли разглядеть его лица, но мне почему-то показалось, что он улыбается и машет нам рукой.