Леонтий понял сразу, что случилось.
- Не кричи! Ты погасил форсунки?
- Да.
- Молодчина! Ничего. Не робь, мальчишка!
Он подбежал к черному железному кожуху над котлами, откинул крышку, чиркнул спичку и громко вскрикнул: предохранительные клапаны были туго притянуты телеграфной проволокой. Леонтий открыл пар вентилем "на волю" и послал Максима посмотреть, что показывает манометр. Мальчик живо вернулся и доложил:
- На красной черте.
- Вода?
- В нижнем кране.
Леонтий вздохнул с облегчением и закрутил выпускной кран. Опасность взрыва миновала. Но лицо Леонтия не просветлело. Он послал Максима тихо и без шума разбудить командира. Тот сразу вскочил на первый, тихий стук Максима и, осветив его лицо карманным фонариком, спросил отрывисто:
- Где?
- В машине.
Ждан спустился с мальчиком в машинный трюм. Леонтий там пустил в ход донку* и возился около котлов. Он коротко рассказал Ждану, что случилось.
_______________
* Д о н к а - паровой насос.
- А где же он? - сурово сдвинув брови, спросил Ждан про Алексея.
- Ищи ветра в поле... - ответил Леонтий.
Они поднялись наверх, прошли на корму и увидали, что бударки нет: Алексей столкнул ее в воду и на ней бежал.
- Дело дрянь, - сказал Ждан, - мерзавец знал, что делал. У них на том берегу телефон. Наверное, он туда - и нас накроют. Котлы в порядке?
- Да.
- Будите лоцмана и команду.
В огне
Из узкой воложки, поросшей по обоим берегам пышной зарослью осокорей и осин, "Ермаку" пришлось выбираться долго задним ходом. Когда же можно было развернуться и идти полным ходом вперед, уже серел рассвет. Тучи разошлись, и в их просвет проглянули бледные, предутренние звезды. Но выбора не оставалось: хорониться после бегства предателя Алексея было неразумно, да и выжидать снова ночи опасно.
Ждан решил идти "в светлую". "Ермак" пойдет вниз через проход в минном поле. Это не бегство, а вынуждаемое расчетом отступление. Если будет нужно, "Ермак" примет бой.
На кормовой мачте подняли красный флаг. Ждан приказал в машину "дать добавителя": это значило, что машины должны развить наибольшую силу.
У штурвала стоял с подручным Пармен Иванович. На правом кожухе, у пулемета, открыто стоял Ждан. "Ермак", выйдя из воложки в коренную Волгу, стрелой понесся вниз. Волга казалась пустынной. До заграждения оставалось с версту, когда вдруг на горном берегу ударила пушка и снаряд, перелетев далеко за "Ермака", взбил высокий фонтан воды. В то же время из-под горного берега и от песчаной отмели лугового выбежали наперерез "Ермаку" две длинные крытые моторные лодки, похожие на крупных щук. С лодок открылась пулеметная стрельба. Пули сначала пенили воду впереди "Ермака", потом стали бить градом по корпусу. Отскакивая от железа, пули стучали, словно молоты клепальщиков.
Ждан отдал приказание открыть огонь из орудий пулеметов по моторным лодкам.
Вокруг "Ермака" падали снаряды - то в недолет, то в перелет: видно было, что там неопытные наводчики. Но зато с моторных лодок подняли прицел, и пули стали решетить надстройки "Ермака". Звенели и разлетались стекла, послышались крики и стоны раненых.
Правое орудие продолжало огонь и удачным выстрелом окатило моторную лодку каскадом воды.
Сначала показалось, что лодка уничтожена взрывом снаряда - стрельба с нее прекратилась, но потом Ждан увидел, что лодка только потеряла управление и ее несет водой на минное поле.
Видно было, что с лодки бросаются люди и плывут к берегу. Лодка, что была с левого борта, повернула одним курсом с "Ермаком", вниз по Волге и на расстоянии полуверсты от него "поливала" пароход из двух пулеметов.
Пулеметчик на левом борту "Ермака" был убит. Ждан сам лег за пулемет и продолжал стрелять. Прислуга у левого орудия была вся перебита. Замолчал и кормовой пулемет, и только Ждан из своего пулемета отвечал противнику. Лодка по ходу чуть-чуть отставала от "Ермака", но все сближалась с ним, чтобы вслед за ним проскочить в пролет минного поля. Оно было близко.
В это время подручный Пармена Ивановича выбежал из рубки, ползком добрался к трапу и скатился вниз. Лоцман крикнул в машинный рупор, чтобы прислали наверх Максима.
- Есть Максима наверх! - ответил Леонтий, и через минуту в штурвальную рубку вбежал Максим.
- Добро, сынок, - сказал Пармен Иванович. - Становись. Смотри, где был красный бакен. Помнишь? Если что со мной - держи левей красного бакена. Да не высовывай высоко голову...
Низ рулевой рубки был обложен против пулеметов броней из листов котельного железа. На лодке противника теперь, когда на "Ермаке" замолчали орудия и пулеметы, кроме одного, повысили прицел, так, что пули решетили трубы и верх рулевой рубки. От стекол в ней не осталось и следа.
- Так ли, сынок, правим? Дай-ка взгляну, - сказал Пармен Иванович, быстро вынырнул головой поверх брони и тотчас же нырнул вниз, выпустил из рук колесо и упал навзничь...
Максим взглянул на него и увидел, что на шее старика кровь. Пармен слабо махнул рукой, показывая мальчику, что надо скатать руль направо. Но у Максима ручки колеса вырывались и лезли вверх. Тогда Максим, не думая о пулях, повис всей тяжестью тела на колесе, стал на него ногами и, переступая со спицы на спицу, медленно скатывал руль направо.
Максим смотрел вперед на то место, где был раньше красный бакен, и сердце его буйно стучало - "Ермак" пройдет левей, проскочит! С правого борта в этот миг глухо ударило, и, взмыв и вспучив воду взрывом, снаряд залил всю палубу водой.
Однако "Ермак" продолжал бежать вниз по Волге. Максим с удивлением услышал, что пули перестали бить в железо, и оглянулся: моторная лодка, окутанная сизым дымом, повернула назад и шла тихим ходом к луговому берегу. Ждан перестал стрелять из пулемета, вскочил с палубы, вбежал в штурвальную рубку и стал у колеса.
- Поди сюда, - сказал он мальчику.
Максим подошел. Ждан склонился к нему и поцеловал.
- Посмотри деда. Жив? Беги вниз за фельдшером.