Режиссером в той истории был Владимир Петров, мастер экранизации русской классики – однако же сейчас требовалось нечто большее, мы хотели, чтобы зритель увидел жизнь и проблемы не только прошлого века. И у нас этот фильм стал режиссерским дебютом великого Марио Бавы (до того известного как гениальный оператор и мастер «спецэффектов», если можно так назвать, он виртуозно умел играть со светом и ракурсом). А еще синьор Бава очень ценил свою свободу творца – в иной истории, став уже известным, он намеренно отказывался участвовать в «суперпроектах», считая, что там, где большие деньги, уже не режиссер, а продюсер указывает, что и как снимать. Здесь же (как мне сказала Анна) с синьором Бавой было достигнуто согласие на условиях:
– Делайте, что сочтете нужным. Мы не будем вмешиваться в процесс – но оценим результат.
– Отлично! Тогда я требую на съемочной площадке абсолютного подчинения.
Зою в том фильме играла эстонка Эва Киви – которой сейчас всего шестнадцать лет. В итоге – вот не ожидала, что эта роль, вовсе не первого плана, заинтересует саму Софи Ладзаро (уже не Шиколоне, но еще не Лорен). Мы были знакомы с моего приезда в Рим летом прошлого года. И юмор в том, что я знаю, кем она станет, а сама она еще нет – и оттого, смотрит на меня с таким же восторгом, как я на Анну Лазареву. Узнав, что синьор Бава собирается в Москву, чтобы работать с «самой Смоленцевой», Софи развила такую же бурную деятельность, как я десять лет назад, когда в итоге сам папа римский просил товарища Сталина разрешить мне за моего рыцаря выйти замуж. И добилась своего.
– Софи, но ведь эта роль вовсе не героическая. И даже не слишком положительная.
– Не бывает плохих ролей – есть плохие актеры!
И ведь получилось! Я немного боялась, что она будет затенять меня – но вышло как раз в меру. Зоя в ее исполнении смотрелась – как я, но лишенная поиска высшей цели, ради здравого смысла и вечного инстинкта женщины – муж, дом, дети. Хотя в остальном на немку (кем Зоя была по книге) она совершенно не похожа, скорее на француженку, если не на итальянку. Но фильм от того лишь выиграл!
Мне было интересно в этом фильме примерить на себя историю любви героев. По иронии судьбы, у меня с моим рыцарем случилось как раз «в один момент», в тот день в Риме в феврале сорок четвертого, когда мой герой у меня на глазах убил двух немцев, и я решила, что другого мужа мне не надо. Но там была война, случай особый, а как в мирное время? Выслушав меня, Софи ответила:
– Вы к одному стремились, у вас цели совпали, вы вместе пошли, поддерживая друг друга. Ну а моя героиня, наоборот – я вижу ее совсем не дурой, не без таланта, с характером, однако же готова на горло себе наступить, став тенью мужа, поскольку для нее это статус, и «так принято». Хотя ей это не совсем нравится – но выхода не видит. У тебя роль героическая, у меня трагическая. Потому и хочу такую сыграть – чтобы разницу показать с современным, когда женщина это тоже личность, человек!
Верно – Зоя в ее исполнении вовсе не пустышка: поет, музицирует, танцует, поддерживает беседу – такая гетера девятнадцатого века. Но в то же время присматривается к окружающим мужчинам, выбирая, тот или не тот. Перед которым она склонится, «мой господин, мой повелитель» – а дальше, три немецкие «К» на всю оставшуюся жизнь.
Ну а я – мятущаяся бездарность. Была бы как Софья Ковалевская или Мария Кюри, ответила бы Берсеневу, была бы художницей или поэтессой, стала бы счастлива с Шубиным – но талантов бог не дал. И остается лишь желание чего-то такого, необычного и великого – как у домашней курицы тоска при виде стаи перелетных птиц. Хотя нет – была бы такой, после в Болгарию не поехала, ладно с любимым мужем, но уже после его смерти? Захотелось великого дела, вот и получила его сполна – ведь то восстание было турками подавлено и все погибли. Вот уж про кого надо было «унесенных ураганом» писать – ну что та Скарлетт сделала, участвуя собственно в событиях, в отличие от моей героини? Хотя и Елена, что успела сделать до того, как попала в лапы к янычарам – необученная совершенно, не знающая и малой доли того, чему меня Юрий научил? Даже в эпизоде, где Инсаров немца в пруд бросает – я актера обучала этому приему, «сечение руки вниз», вот так захват, поворот кисти на болевой и тянуть, даже если противник в центнер весом и два метра роста, он сам наклонится, чтобы не так больно, сам вложит массу своего тела в инерцию движения, а ноги за корпусом не успевают, и вот эффектный кувырок в воздухе и приземление на спину – и заметьте, я это сделала одной рукой, при правильной технике и сила не нужна. Откуда бы болгарин такие приемы мог знать – ну, в немногим более позднее время в Москве жил писатель Гиляровский, который похожему обучился у отставного матроса по прозвищу Китаев, по каким шаолиням того носило, неизвестно, однако история реальная. Так и Инсаров – мало ли с кем мог встретиться в жизни? И если он туркам не попался, не был ими казнен – то какими-то боевыми умениями обладать был обязан. Меня же мой муж обучал «на уровне бойца Осназ – если тебе придется за свою жизнь сражаться», я с его ребятами и по лесу бегала, и полигон проходила, с парашютом прыгала, с аквалангом ныряла, умею стрелять из всех видов русского пехотного оружия, водить машину и мотоцикл – в девятнадцатый век попав, я быстро научилась бы и на лошади ездить, и шпагой махать (да ведь и случалось мне, на съемках «Фанфана»), так что выжить бы смогла в восставшей Болгарии 1854 года. А вот Елена – вряд ли, ну какие у нее полезные умения есть? Что «по-сербски и по-болгарски выучилась», а дальше? За ранеными ухаживать – а ты медицине обучена, хотя бы азам? В бою же ты вообще ноль. Анна мне рассказывала, как их в сорок первом к немцам в тыл забрасывали, в партизанский отряд – после двух месяцев Школы, и у нее до того Осоавиахим был, где она из боевой винтовки стреляла и даже с парашютом прыгнула в первый раз. А моя героиня вообще в руках оружия не держала никогда – и потому, для нее «в Болгарию» было, как шаг в пропасть, на верную смерть. Но «что мне делать в России?».