- Вот, что я рисовал, Кас, - голос Дина слегка неуверенный. Но… юноша больше не боится, что его оттолкнут. Не сейчас, когда в такой непонятной, загадочной душе царит такая буря эмоций.
Граф долго смотрит на Винчестера. А потом коротко улыбается, как будто одержана очередная победа над своим собственным «я». Уверенным жестом Кас протягивает тетрадь Дину.
Руки помнят то, что ты могла забыть.
Руки помнят, лишь они умеют любить.
Ты же знаешь, касанья уже не сдержать.
Мне под трепетными пальцами хочется кричать.
Голос срывать до дрожи в руках.
До слез на любимых, нежных щеках.
Только руки способны мне рассказать,
Как по мне ты умела скучать.
Это больше чем фразы, частичка души.
О том, как мы пели хором в дикой глуши.
И касания пальцев, чуть трепеща,
Совсем осторожно вспоминает душа.
Руки помнят. Они не могут забыть,
Как хрупкий цветок удалось нам разбить.
Ты не помнишь, да и я подзабыл.
Только руки помнят, КАК тебя я любил.
* Aeterno - id maledictionem. Nihil durat ante – лат. «Вечность – проклятие. Ничто не вечно».
В главе задействованы стих-е «Руки» и песня «Ангел тьмы» Е.Максимовой.
========== Глава 10. Предательства ==========
Прошло несколько дней с тех пор, как Тесса заперлась у себя в комнате и отказалась куда-либо выходить. По началу Дин просто ходил кругами, потом стал стучаться, теперь он был настроен крайне решительно.
- Тесса! Если ты не откроешь мне дверь, то я ее выломаю. Клянусь, я это сделаю, - Дин со злостью ударил кулаком по двери. Юноша уже не знал, что предпринять, как поступить. В тот вечер Кастиэль сказал, что обучение уже закончено, и Дин может приезжать теперь только тогда, когда сам этого захочет. Видимо, понимая, что Винчестер вовсе не хочет уезжать, граф напомнил, что слишком частые визиты могут вызвать подозрение.
И те несколько дней передышки, что дал ему его возлюбленный, пошли на пользу. На пользу тому, чтобы вернуть обществу Тессу.
Девушка открыла дверь. Лицо ее осунулось, но глаза вовсе не были заплаканными. Они смотрели как прежде, проникая в самую глубь сердца и смеясь над тем, что там видели.
- Тесса! – Дин шагнул через порог комнаты и радостно прижал к себе девушку, заставляя ее засмеяться.
- Винчестер… неужели соскучился? – девушка за руку втянула его в комнату, продолжая разносить по комнате звонкие переливы своего слегка безумного смеха. Теперь Дин мог взглянуть на нее по-новому. Но он никак не мог понять, что же он там теперь увидел.
- Конечно, соскучился, Тес. Ты тут заперлась, объявила голодовку… Я волновался, - Дин уверенно, уже привычно, упал на кровать, притягивая девушку за талию следом за собой и обнимая ее.
- Ох, меня долго не было, да? Прости, больше не брошу тебя. Надо пойти поесть, раз ты говоришь. Стоп. А что это вообще такое? Я думала, ты меня ненавидеть должен, - Тесса нахмурила брови, пытаясь остановить поток мыслей на чем-то одном. Сейчас от голода и бессонницы концентрироваться становилось практически невозможным.
- Да, долго. Послушай, я не хочу тебя ненавидеть. Ты скрыла от меня, что была с ним знакома. Но при этом ты пыталась мне помочь. Я… - Дин пожал плечами и заставил себя улыбнуться.
- И мне удалось тебе помочь? – Тесса встала и начала переодеваться, потому что на ней все еще было платье с приема, но, когда она обернулась, в ее глазах светилось чистое любопытство.
- Немного, - Дин позволил себе улыбнуться, наблюдая за девушкой, - Кас впервые показал мне свое стихотворение. Он написал его сразу же после песни.
- Дай угадаю, - девушка тяжело вздохнула, - Там было что-то о потерянной любви?
- Да, было, - юноша прикрыл глаза, будто бы вспоминая, - «Как хрупкий цветок удалось нам разбить».
- Ты, что, его наизусть выучил? – Тесса хмыкнула, но тут же увидела, как Дин заливается краской и опускает взгляд, - Эй, не смущайся так. Я тоже все его стихи наизусть учила. Пойдем, мне надо поесть. А потом, чтобы он там не говорил о частых посещениях, езжай к нему. Договорились?
Дин кивнул и принялся рассказывать девушке о реакции Кастиэля на рисунок…
***
Граф лежал на диване прямо в гостиной, прикрыв глаза. В его голове поочередно возникали образы.
Дин в маске, глаза широко распахнуты, на губах что-то отдающее улыбкой. Юноша неловко подается вперед и целует. Целует так, как будто его губы созданы только для этих самых губ. Целует отчаянно, страстно. Хочется позволить ему так целовать себя вечность.
Кас неуверенно потирает переносицу. Хмыкает. Язык пробегает по губам, будто вспоминая вкус того самого поцелуя.
Дин сидит напротив него и заворожено следит за каждым его движением, не смея оторвать глаз…
Уже четыре дня Винчестер не появлялся на его пороге, не смотрел ТАК. Вообще не смотрел. Кастиэль не знает, что думать. Да, он попросил юношу не ездить слишком часто, но в глубине души он же надеялся, что Дин нарушит запрет.
Винчестера окружают две прелестные девушки. Они не дают опомниться ни на секунду. Но, Господи! он ищет его, Кастиэля, глазами, кричит его имя, целует его, счастливо улыбается лишь ему…
Какой у него потерянный и напуганный вид был, когда все закончилось. Как будто у бездомного котенка. Да он почти всегда напоминает котенка. Такие большие, зеленые глаза всегда широко распахнуты. Такой доверчивый. Так ластится и тянется к теплу… Приласкай, и он уже твой.
- Я люблю тебя…
Этот момент хочется проигрывать в голове снова и снова. Любит… Неужели можно любить такого эгоистичного и черствого человека? Нет, нет, конечно же, нельзя! А он любит… И как любит…
Счастливые глаза, ясные, как никогда, смотрят на тебя, губы чуть приоткрываются, с них слетает твое имя…
Насколько же он красив в те моменты, когда близок к экстазу… Губа закушена, глаза светят ярче обычного. Как вообще можно оторваться от этих глаз?
На стол ложатся рисунки. Такие необычные… и красивые. И в душе как будто что-то переворачивается, ломается, срывается, как еще недавно срывался голос. И ты, не задумываясь, отдаешь самое ценное, что у тебя есть, частичку самого себя, частичку души…
За последние четыре года кто-то впервые читает его стихи. Впервые смотрит на него с таким восхищением, как будто он целый мир. Кастиэль открывает глаза, чтобы снова посмотреть в потолок. Что с тобой, граф? Что же теперь с тобой? «Да, Кас, кажется, тебя угораздило в…» - Кастиэль успевает лишь усмехнуться до того, как закончить мысль, когда в гостиную быстрым шагом входит девушка.
- Кастиэль! Как Ваша рана? Я только сейчас узнала, почему Вы вчера не приехали на мой прием и тут же, тут же поехала к Вам. Ах, почему вы мне ничего не сказали? – Меган Мастерс похожа на демона, только что вырвавшегося из Ада. Нет, она прекрасна, но что-то в ее глазах…
- Моя милая Мег, я не думаю, что эта легкая царапина заслуживает Вашего беспокойства, но мне, определенно, приятно, что Вы одарили меня своим присутствием, - Кас хищно улыбнулся. Впервые он был рад появлению этой заносчивой особы у себя на пороге. Впервые он рад тому, что кто-то отвлекает его от мыслей.
В эту секунду, кажется, что самое сложное – сказать самому себе. Скажешь, и все, упадешь, пропадешь, больше не встанешь. Что угодно, лишь бы не признаться. Что угодно, лишь бы остаться стоять.
Меган присаживается на край дивана, на котором лежит Кас, и граф улыбается. Он всегда улыбается ей именно так. Как охотник загнанному зверю. Как убийца жертве. Но девушку не пугает эта улыбка. Она медленно наклоняется и целует графа в губы.
Кастиэль медленно поднимает их с дивана, чтобы стоя скинуть всю одежду с девушки. Его движения быстры, привычны и уверенны, только вот мысли где-то далеко-далеко…
- Я люблю тебя, - голос юноши дрожит, но он точно уверен, что хочет сказать…
Снять всю одежду, аккуратно уложить на диван. Аккуратно поцелуями покрывать каждый участок кожи. Любить. До изнеможения, пока дыхание не перехватит, пока тела не сольются в экстазе. Любить ее. Девушку. Так правильно. Так должно быть. Так было и будет.