Герасим поинтересовался: а из чего «клюквенник»? Мальчишки захихикали: ишь, не знает! Старшой строго глянул на них поверх очков.
— «Клюквенник» — это куриный помёт. В нём кожу вымачивают. Так положено в сапожном деле. — И добавил: — Ежели хочешь стать сапожником, должен уметь кожу готовить. С неё всё ремесло и начинается. Ужо расскажу, как это выделывается: сначала кожи солят. Затем квасят в «клюквеннике» и в «хлебнике». Ещё кожу дубят: отмачивают в растворе, запаренном дубовой корой или ивовыми прутиками. Потом кожу красят, затем мездрят — или, иначе говоря, счищают неровности. При этом много раз приходится кожу промывать в тёплой и холодной воде. И вот приходит время, когда она становится гибкой и мягкой и её уже можно просушивать. Только после этого всего кожа становится пригодной для шитья сапог. А вот барышням на бальные туфельки идёт исключительно лайка. Для неё особые правила приготовления. Скажем, разминать лайку требуется только мальчишескими пятками, — чтоб сделалась кожа нежной и мягкой. И никак по-другому нельзя.
Босоногие ребятишки влезли в чан. Положили друг другу руки на плечи, сомкнули хоровод и затянули старинную песню:
Это бесконечно повторяемое заклинание, казалось, помогало ребятам не свалиться в чан. Поначалу было занятно скользить по сырым шкурам. Но постепенно силы стали оставлять. Начало щипать голые пятки. От монотонных движений и дурного запаха стала кружиться голова. Герасим едва дождался заводского гудка, известившего о конце работы.
В награду за усердие с мальчишками расплатились не деньгами, а… пирожками.
Получил свой пирог и Герасим. Усталым вышел он за ворота. Моросило. Сыпал нудный дождик пополам со снегом. Вконец промокшая, дрожащая всем телом Бедолага встретила мальчишку на дороге. И странно: он ей несказанно обрадовался. Было приятно, что он не один.
И опять он погладил собаку. Она жалостливо заскулила.
— Да, правда, ты ж голодная, — спохватился Герасим. — Хочешь пирога?
Первый отломленный кусочек Бедолага проглотила не моргнув. Герасим дал ещё. И опять она с жадностью схватила кусок. Он снова отломил… От пирога вкусно пахло постным маслом и запечённой капустой. У Герасима текли голодные слюни. Но он не решился отказать Бедолаге и скормил ей весь свой «заработок».
Повеселевшая собачонка побежала провожать его домой.
У Марфы за столом как раз вечеряли. На столе дымился чугунок с картошкой, сдобренной поджаренным чухонским шпиком. Собралась вся семья во главе со Степаном, Марфиным мужем.
Но к столу Герасима не пригласили: посчитали, что он сыт. А Марфа ещё и упрекнула его:
— Мог бы ребятишкам гостинца принести — пирог-то дали большой.
Герасим ничего не сказал про Бедолагу. Он не обиделся на Марфу. Замотанная жизнью, она превратилась в патлатую ворчливую бабу. А ведь была когда-то в деревне первая резвушка…
На следующее утро Герасим собирался на работу вместе со Степаном. Они выпили по кружке заваренного смородинным листом чая да закусили горбухой хлеба. И ушли: Степан — в мастерскую, Герасим — опять к воротам кожевенного завода.
И надо же такому случиться: опять ему встретилась Бедолага. Радостно завиляла хвостом.
Всё повторилось, как в первый раз: мастер отобрал четверых мальчишек и в придачу его, белозубого.
Опять они мяли лайку и опять заработали по пирогу. И снова Герасим свой пирог почти весь скормил Бедолаге — только оставшиеся крошки стряхнул себе в рот.
Так продолжалось несколько дней. Пока однажды Марфа не подняла крик:
— Степан, да устрой ты его куда угодно! Только бы не воняли его ноги! Задыхаюсь… Дети кашляют… И ещё собаку привадил.
— Где? — спросил Степан.
— У крыльца ошивается.
Степан вышел. У Герасима сжалось сердце. Что будет с Бедолагой? Прогонит ведь!.. Он так к ней привык. Но вступиться за животинку не посмел: сам тут был на птичьих правах…
Тем временем за дверями послышался грохот и стук. Степан с кем-то разговаривал, но трудно было разобрать. Собака не лаяла.
Наконец Степан вернулся.
— Выгнал? — спросила Марфа.
— Под крыльцом конуру устроил.
Марфа в злобе бросила ухват об пол.
— Все вы против меня собравшись… — И заплакала.
— Не кричи, Марфа. Хуже зверей живём. Добро делать разучились. Пускай собачонка себе живёт. Детишкам будет с кем играть.