– Ничего такого, я в порядке, – пробормотала девочка. – Но мне очень страшно.
– Из-за Вики? – нахмурился брат. – Но это же просто простуда. Ты тоже часто болела.
– Да, мне рассказывали, что я пару раз едва не умерла на операционном столе еще до того, как меня удочерили. Я помню себя перед операциями, хотя забыла, сколько их было. Но мне тогда не было страшно, я вообще не думала о смерти. А вот если бы я знала, что вместе с моей прервется жизнь еще четырех человек, – вообразить не могу, каково это. Рядом с нашей Викторией никто не может умереть, но на нее саму это не распространяется. И у нее точно не простуда.
– Таньк, да ладно тебе, – вмешался Маго, хоть и сам был непривычно мрачен. – Вичкин отец – доктор, он знает, что нужно делать. Не придумывай лишнего.
В этот момент зазвонил телефон Угушева. Он вытащил его из кармана джинсов, насупился:
– Незнакомый номер. Отвечаем?
– Поставь на громкую связь, – посоветовал Володя.
Маго так и сделал, и голос Воронцова невозмутимо произнес:
– Приветик!
– Платон! – Мальчик, высоко подпрыгнув, чудом опустился на ту же ступеньку. – Ну наконец-то! Как ты?
– В порядке. Вы как, есть новости?
– У нас тоже все круто, новостей особых нет, только Вика приболела.
Тут Таня вырвала у него телефон:
– Платон, здравствуй!
– Что с Викой, что-то серьезное? – Невозмутимость мигом исчезла, теперь в голосе слышалась тревога.
Маго виновато подергал плечами.
– Надеемся, что нет. Может, простудилась вчера во время поисков. Но она дома, лежит в постели, отец за ней присматривает. Ну а мы ищем пятого первенца, пока не удается, но найдем, железно.
Небольшая пауза, потом снова голос Платона:
– Понятно, но вам придется пока отложить поиски ребенка. Младший Прайд вчера потерялся в нашем городе. С вами скоро свяжется секретарь Прайда, придется некоторое время работать с ним. Ищите мальчика всеми возможными способами. Найти его очень важно. Понимаете?
– Мы понимаем, конечно, – пробормотала Таня. – А ты будешь с нами?
– Нет, но мы сможем держать связь по этому номеру. Звоните мне, когда пообщаетесь с тем человеком. Ну и вообще, насчет Вики держите в курсе.
– Конечно. Как твоя нога?
– Ведет себя хорошо. Ребят, вы там берегите себя, ладно? Хотел бы быть с вами.
– Мы справимся, Платон! – привставая на цыпочки, проорал в трубку Маго.
Таня с оцепенелым видом вернула ему аппарат с потухшим экраном.
– Мне одному этот разговор показался странным? – тут же спросил Владимир. – И с каких пор моя сестра употребляет словечки типа «железно»?
– На самом деле не употребляет, – открестилась Таня. – Ты просто пока не в курсе, я не успела рассказать, столько всего происходило. Но мы разработали специальный код на такой случай. Если звонивший начинает разговор со слова «приветик», то это значит – разговор может прослушиваться, не сболтните ничего лишнего. А еще есть слово «железно» – значит, сказанное нужно понимать наоборот. Надеюсь, Платон догадался, что последнего первенца мы нашли. Есть и другие слова, но в этом разговоре не понадобились.
– Это они придумали такой шифр, чтобы отучить меня от жаргонных словечек, – пожаловался Володе Маго. – Типа буду внимательнее и перестану их зря вставлять.
– А про Вику мог и промолчать, – укорила его девочка. – Теперь Платон будет волноваться.
Угушев сердито выпятил губу и пожал плачами. В этот миг пискнул смартфон Владимира, он глянул на экран, нахмурился.
– Родители? Абреку хуже? – испугавшись, опасно покачнулась на лестнице Таня.
Маго ступенькой ниже подпер ее плечом.
– Нет, это Злата. Зовет нас всех поскорее к Элле. При этом просит не волноваться. Юмористка!
Только теперь они ожили и спешно покинули парадное.
Когда въехали в город, Виктория словно в оцепенение впала, сидела неподвижно и дышала через раз. Глаз не отрывала от панорамы за окном машины. Этот городок пугал и словно ранил ее, каждое здание неприятно царапало душу. Она думала, что должна, может быть, помнить вот тот дом с граффити на фронтоне или вот ту детскую площадку, но почему-то не помнит. Ей даже не приходило в голову, что дома на окраине совсем новые, наверняка построены, когда она жила уже совсем в других местах.
– Куда мы теперь? – спросила Виктория и добавила, не сразу получив ответ: – Па-ап?
Все же он ее отец, как ни крути, именно он был рядом все эти годы. Она знала все его привычки. Вот и сейчас: лицо у отца как будто безмятежное, даже насвистывает под нос какой-то мотивчик, смешно выпячивает трубочкой губы. Но ее вопрос не услышал – значит, чрезвычайно на чем-то сосредоточен. И волнуется. Понадобилось окликнуть несколько раз, прежде чем он очнулся, перевел на нее взгляд.