Бамбуковые шторы зашелестели, и в бар вошли три мексиканца в сомбреро и костюмах с бахромой. В баре сразу стало тихо. Было слышно, как бармен трет полотенцем внутри стакана.
Мексиканцы по бокам были рослые и широкоплечие. А в центре – маленький кривоногий мексиканец с украинскими черными усами, похожий на Бармалея из кино «Айболит-66». На нем была черная кожаная жилетка с красной надписью на спине «KILL EVERYBODY». Несмотря на плюгавость, было понятно, что этот – главный. На низких широких ремнях у всех троих висели пистолеты. Ковбойские сапоги вызывающе скрипели. Мексиканцы подошли к стойке. Коротышка вытащил из кармана раскладной нож-наваху, раскрыл и с силой воткнул в стойку.
– Три текилы! – он показал три пальца – мизинец, указательный и большой. Больше пальцев на руке мексиканца не было.
Бармен засуетился у полок с бутылками.
– Лева, – спросил Мишка, – кто это?
– Наркобароны, – шепотом ответил Лева.
– Чего-то они больно борзые!
– Ну… Припухли на курорте… У нас бы так себя не вели… А здесь у них всё куплено – полиция, правительство, медицина… Коротыш – это Дон Хуан Суридес. А по бокам – его двоюродные братья Луис и Исидор – правая и левая рука…
– Мне кажется, – Мишка прищурился, – что они мешают нам отдыхать. – Мишке захотелось поразмяться. Он посмотрел на Забину и увидел, что она сидит вся белая, как полотно, и смотрит, не отрываясь, на мексиканского коротышку.
– Забина! Ты чего?! Ви гейц? Варум ду вайс алес?
– Мьишька, – Забина раскрыла рот и зашаталась на стуле. – Мьишька… Этот мужик есть мой айнц хасбан… Я жить с этот злой человек два года и терпеть много пытки… Это есть зверь, который мучить меня…
– Ни хрена! – Теперь уже Мишка зашатался и чуть не упал. – И где это вы с ним познакомились?!
– Этот человек украдать меня, когда мне быть шестнадцать лет. Я ходить с подругой на одна дискотека, и там этот подонок замечать меня и предлагать мне нехорошие вещи. Но я отказывать ему и давать пощечина. Тогда он, этот бастард, красть меня, сажать в мешок и увозить на самолет в Мексика. В Мексика он насильно выходить за меня замуж и сажать в клетка… Но я бежать из его золотая клетка через два года в посольство Германия… Мьишька, давай уйдем отсюда… Это нехороший и очень опасный преступник… У него много баксов!
– Спокойно, – у Мишки надулись все жилы. Он кипел от негодования. Но сказал по-мужски: – Спокойно… Есть люди… и страны… где много баксов ничего не значат! Ферштеен зи зих?
—Для русских?
– Йа! Йа! А для кого же еще?!. Для русских и их немецких невест. – Он повернулся к Леве: – Поддержишь меня?
– Говно вопрос, – Лева разлил остатки водки. – Давай выпьем и пойдем побазарим с мучачосом.
Они выпили и закусили салатом.
– Ну, Заби, посиди пока, – Мишка похлопал девушку по коленке, – а мы с Левой отомстим за твои страдания.
– Мьишька! Не ходить! Он тебя убивать! – она вцепилась в Мишку двумя руками.
– Ничего… это мы еще посмотрим – кто кого убьет… Убил один такой! – Он нагнулся, поцеловал Забину в губы и осторожно отцепил от себя ее руки. – Не волнуйся. Всё будет зеер гут! Ферштеен зи зих?
Забина закивала и заплакала:
– Нихт зеер гут! Нихт зеер гут!
– Не надо под руку… У нас так не положено… Я сказал – Хуан Суридес капут, значит, капут! Ферштеен зи зих? Сейчас мы ему покажем встречу на Эльбе… – Мишка поднялся из-за стола.
За ним поднялся Лева, на ходу засовывая в рот кусок хлеба с рыбой и заправляя в штаны рубашку.
Мишка направился к стойке, но остановился и, подумав секунду, сказал:
– Я сейчас приду.
Он вышел из бара. Было уже темно. Мишка потянулся и пошел к месту, где стоял мотоцикл.
Около мотоцикла крутились чумазые латиноамериканские дети. Один уселся на седло и крутил руль. Остальные сидели в коляске и галдели по-испански.
– Ну-ка, кыш. отсюда! – шуганул их Мишка.
Дети с визгом попрыгали на землю и растворились в темноте.
Мишка подошел к пальме, взялся за шерстистый ствол одной рукой, постоял немного, опустив голову вниз, потом вытащил из кармана связку ключей, отомкнул ящик с инструментами под сиденьем, достал самый большой гаечный ключ, сунул его в карман, запер ящик и пошел обратно.
В баре гремела латиноамериканская музыка. Мучачосы-наркобароны сидели у стойки и пили текилу. Коротыш, стрелял из здоровенного кольта в мишень для дартса и дико хохотал. Бармен протирал полотенцем стакан, делая вид, что ничего не происходит.
Пока Мишка ходил за ключом, Лева заказал еще водки и теперь сидел снова за столом и готовился. Забина сидела грустная, прикрывая лицо одной рукой, и соломинкой для коктейля ковыряла в пельменях с креветками.
Мишка подошел к столу и сказал, как Моргунов:
– Хватит гулять, – взял у Левы из-под носа фужер, залпом выпил водку и закусил пельменем невесты.
Лева засунул за пояс вилку.
– Пошли, – сказал он.
Они подошли к мексиканцам сзади. Двое здоровых пили текилу, а коротыш продолжал стрелять.
– Эй, гондоны! – окликнул их Мишка. Мексиканцы не обратили на них внимание.
– Я не понял, – Мишка повернулся к Леве.
– Припухли, – Лева достал из-за пояса вилку и хотел воткнуть в стойку.
– Погоди, – Мишка вытащил из кармана гаечный ключ, подошел сзади к Исидору, сбил с него сомбреро и врезал ключом по затылку.
Исидор упал мордой на стойку и замер.
– Вот, теперь поровну, – сказал Мишка Леве, – двое на двое.
Лева сунул вилку за пояс.
Однако мексиканцы опять ничего не заметили. Коротышка продолжал стрелять, а Луис повернул голову, посмотрел на Исидора и сказал по-испански:
– Исидор, тебе, по-моему, уже хватит. Эй, бармен! – Он вытащил револьвер и прикончил бутылку над головой у бармена. – Исидору больше не наливать!
Бармен кивнул.
– Нас не воспринимают, – от возмущения у Мишки покраснело лицо.