Семен увидел, что крест на двери засиял золотистым светом и во все четыре стороны от него разошлись ослепительные лучи. Сила Бога перекрыла проход нечисти в подвал и заслонила бессмертную душу Семена Абатурова от гибели.
Стало тихо.
Семен, на всякий случай, посидел в кругу еще пару минут, а потом на четвереньках осторожно подполз к двери и прислонил к ней ухо.
Тишина.
Дрожащей рукой он вытащил из кармана пачку сигарет, прикурил от факела и съехал по стене вниз, вконец обессилев. Он сидел у стены и курил, глядя в одну точку. Всё что случилось с ним никак не укладывалось в голове.
Как он оказался здесь… где его друзья… что это с ним было… откуда взялся в немецком замке Троцкий… и что теперь делать?
Он не знал.
Вдруг за дверью послышался шепот.
Семен вздрогнул.
– Семен! – услышал он из-за двери голос Жадова. – Пусти нас, Семен! За нами гонится Троцкий!
– Пусти, Семен! – прибавил Стропалев. – Он уже рядом! Спаси нас, Семен! – Раздался стук.
Голоса звучали по-настоящему. Семен уже потянулся было к двери, но в последний момент отдернул руку. Внутреннее чувство подсказало, что это Лукавый хочет его обмануть.
В дверь снова постучали.
– Семен, ну что же ты не открываешь?! Ты что, сука вонючая, хочешь, чтобы нас, твоих товарищей, Троцкий захреначил?!
– Ты что, предатель, Семен?!
– Ты ж нас фашистам предаешь! Открывай!
– Вспомни, говно, как мы с тобой всем делились?! А ты!..
– Иуда!
Жадов и Стропалев говорили, как в жизни, Семен снова засомневался и опять было потянулся к двери, но тут вспомнил, как у Стропалева надувалась голова, а у Жадова оторвались руки, и сказал твердо:
– Не открою! Ибо не Мишка вы и Андрюха, а демоны! Хрен вам!
За дверью помолчали.
– Что, не откроешь? – спросил Мишка. – Пойдешь под трибунал за предательство!
– Во вам, демонам! – Семен потряс перед дверью дулей. – Никто меня не осудит за то, что я своего Бога истинного не предал, как вы, Иуды адские! А вот вам будет говна на орехи! За то, что стали вы слуги Сатаны и меня, православного, затянуть стараетесь! – Абатуров машинально стал говорить на церковный манер. – Истинно говорю, ибо защищают меня христианский крест и молитва, а вам, диаволам, будет капец! Во веки веков! Аминь! – Абатуров поднял перед собой нательный крестик и перекрестил им дверь.
За дверью раздался жуткий, нечеловеческий стон. Семен задрожал. Он перекрестил дверь снова и крикнул:
– Сгинь, нечистая сила! Убирайся!
Вопли грешников усилились, а из-под двери повалил густой красный дым. Клубы дыма окутали Семена Абатурова и он упал в обморок.
Очнулся Семен оттого, что где-то неподалеку закричал недорезанный немецкий петух.
– Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!
Абатуров открыл глаза и обнаружил себя лежащим на куче мусора посреди развалин, лицом вверх. В чистом синем небе кружился советский истребитель.
Семен сел и огляделся. Место было незнакомое. Какие-то руины какого-то замка…
Что со мною было? Где я? Где Мишка и Андрюха?
Постепенно Семен все вспомнил, но его мозг отказывался верить. Скорее всего, они попали под бомбежку и он потерял сознание. А всё, что он вспомнил, ему попросту приснилось.
Семен встал… Голова болела. А ноги плохо слушались, как будто он накануне пробежал сто километров.
А где гимнастерка?.. Почему я в одной рубахе?.. Немцы, суки, сняли!.. А кому еще?!.
Абатуров полез в карман за сигаретами и вытащил шкатулку.
Его кинуло в пот! Это была та самая шкатулка, которая в его сне выпала из кармана Троцкого! Все у него в голове перепуталось…
В части, куда Семен добрался лишь к вечеру, проплутав весь день по незнакомому городу, он рассказал, что попал с друзьями под бомбежку, был контужен, а друзей потерял…
Стропалева и Жадова так и не нашли и записали их пропавшими без вести.
А того, что Абатуров вспомнил, он никому не рассказывал. Еще бы, такое рассказывать! Все равно бы никто не поверил, а куда надо, за такие истории, попал бы определенно.
Шкатулку же Семен открыть не смог. Он решил, что ее открывает какой-то скрытый механизм, но его секрета так и не разгадал, хоть и нажимал на все выпуклости.
Ладно, — решил тогда Абатуров, – вещь дорогая, пусть пока лежит на черный день, а я ее потом продам.
Этот случай, как ни хотел Семен забыть, он помнил всю жизнь. И так уж получилось, что это и было самым ярким пятном всей его жизни.
Обещание свое перед Богом Семен сдержал и церковь в деревне построил…