Перес не ответил, просто ниже пригнулся в седле, вобрав в плечи узкую голову да переводя свой быстрый взгляд ещё беспокойней, чем прежде.
По мере того как войска приближались к запретному гребню Скво-Пайн, приманка вела себя всё более дерзко, приближаясь в безумной скачке к передовым группам кавалеристов, едва удосуживаясь разрядить ружья и сосредоточивая внимание явно лишь на том, чтобы раззадорить и подальше заманить. Стейси послушно шёл на поводу, побуждая свою конницу двигаться вперёд, всё увеличивая разрыв между нею и пешими солдатами. Перес внезапно отметил три вещи: всякая стрельба в районе Поляны Красной Лошади прекратилась; небо над головой — голубое, когда они покидали форт, стало мрачно-серым; опасно сузилась ширина злополучной дороги.
В этом месте тракт на Вирджинию-Сити шёл вдоль высокого, голого гребня, заледенелые склоны которого обрушивались вниз под немыслимыми углами. Впереди, в полумиле, лежал Орлиный Мыс — начало крутого спуска с гребня Скво-Пайн. Перес, припомнив, как Пейо-Крик разветвляется у подножия этого гребня, подвёл своего коня к коню Стейси.
— Скво-Пайн прямо впереди, — начал он.
Стейси тут же срезал его:
— Побеспокоимся об этом тогда, когда доберёмся. — Тон офицера был весел, словно у охотника на фазанов, только что обнаружившего выводок жирных птиц, выпорхнувших из-под ног, и имеющего кучу патронов в кармане. Перес не обратил внимания на то, что его оборвали.
— Гребень круто спускается вниз к равнине Пейо-Крика. Там, сразу за ним, густой лес. Я полагаю, что основная масса будет ждать в этом лесу и балках, огибая с обоих флангов гребень.
— Мне неважно, что вы полагаете, приятель! — Тон у Стейси был излишне фамильярен. — Я здесь для того, чтобы напомнить твоим краснокожим братьям о том, что они не имеют права наскакивать на наши обозы и обстреливать рабочие команды. Они отравляли нам жизнь почти полгода, и теперь нужно вернуть им долг.
Перес снова не отреагировал на это.
— Даффи прекратил стрельбу. Это означает, что он либо погиб, либо они бросили его, чтобы примчаться сюда и помочь Неистовой Лошади захлопнуть за вами ловушку, викмунке.В первом случае мы ему уже не поможем, а во втором он, возможно, находится как раз на пути назад, в форт. В обоих случаях бессмысленно продвигаться вперёд.
— Вы не только индеец, Перес, — рассмеялся Стейси, — вы начинаете превращаться в скво!
И в третий раз скаут игнорировал замечание офицера.
— На нас движется буран. Через час вы не в силах будете разглядеть лошадиного хвоста, не то что враждебных индейцев.
Майор Стейси, в превосходном настроении, явно повелевал небесами, что проглядывали впереди на тропе, отмечая понижение гребня Скво-Пайн. Силуэтами на фоне этого серого клочка выступали враждебные воины, гарцуя на лошадях, потрясая оперёнными пиками. С полдюжины мушкетов у тех, кто имел их, палили в воздух, и вся группа вопящих сиу и шайенов выкрикивала оскорбления, летевшие по ветру. Этот холод послушно доносил по обдутому гребню насмешки дикарей до промёрзших ушей идущих следом солдат.
— Вот ваш Орлиный Мыс, Перес! Что вы теперь скажете? Всё ещё хочется домой?
Но Перес не слушал офицера, Впереди отряд-приманка повернулся и обрушился вниз с горизонта, по крутому склону гребня Скво-Пайн. Олин из них исполинского вида воин-оглала верхом на кауро-белом пони, задержался, чтобы, сложив руки рупором, послать последний хриплый вызов. Слова донеслись с ветром, ясно прозвучав гортанными звуками речи сиу. «Хо! Шунке вакан маниту. Хехаха, акичита тела опавинга уансе. Х’гун! Х’гун!»
— Что он сказал? — жизнерадостно осведомился Стейси.
— Это был Шунке-Ша, Красный Пёс из племени оглалов. Мы старые приятели. Я застрелил его брата в схватке за фургоны прошлым летом выше по дороге. Похоже, он меня помнит, — мрачно пробормотал Перес. — Он назвал меня именем, которое они мне дали, Маленький Конокрад. Сказал, что шаман посулил им сотню мёртвых белых солдат. Красный Пёс надеется, что Маленький Конокрад окажется в их числе и что на сердце у него легко.
Повернувшись в седле, майор Стейси крикнул, обращаясь к пехоте:
— Боулен! Драммонд! Подтянуться. Вперёд, быстрее! — К этому моменту его собственная команда достигла Орлиного Мыса, и он озирал его, ожидая, пока приблизятся Боулен и Драммонд.
Гребень Скво-Пайн понижался под углом в тридцать градусов на расстоянии примерно в шестьсот ярдов до равнины Пейо-Крика. По этой равнине нагло мчались всадники индейской «приманки», погоняя своих коней. Вскоре Боулен и Драммонд присоединились к Стейси. Все трое офицеров, вместе с Поуни Пересом, рассматривали местность внизу.
— Перес считает, что в этом лесу и балках по бокам гребня скрываются две тысячи враждебных индейцев. Он думает, что они заманивают нас спуститься гуда. — В словах Стейси звучало плохо скрытое презрение. — Лично я, — продолжал он, — думаю, что там в любом случае не более трёхсот; вероятно, та же самая орда, что напала вчера на наш провиантский обоз, другими словами — банда Чёрного Щита. — Майор с вызовом посмотрел на подчинённых. — Каково ваше мнение?
Ответ Боулена был скорым и прямым.
— Не знаю. Я, откровенно говоря, просто боюсь.
Юный Драммонд не был ни смущён, ни растерян, явно будучи достойным партнёром Стейси в дерзости и быстроте решений.
— Я думаю, вы правы, майор! И если это в самом деле орда Чёрного Щита, — здесь голос юноши приобрёл присущий случаю драматизм, — я хотел бы схватиться с ними. Я учился в Академии вместе с Джорджем Уондером.
— Да, — Стейси тут же подхватил его патетический юн, — а Шофилд был лучшим ротным сержантом, какого только можно пожелать.
Слова Переса упали поверх возвышенной речи Стейси, словно захлопнувшаяся дверь ловушки:
— Я не пойду вниз за вами. Я слыхал приказ, отданный вам полковником Фентоном. У меня есть полное право покинуть вас на этом месте. И, мистер, я вас покидаю.
— Какого чёр… Ты, поганый полукровка, су… — Брань командующего офицера была прервана громоподобным боевым кличем, летевшим снизу. Глаза всех моментально обратились к равнинам Пейо-Крика.
Из бора, окаймляющего плоский луг, вынеслись триста конных воинов с жезлами и пиками; всадники и лошади, покрытые киноварью, охрой, кобальтом, увенчанные орлиными перьями, оперением цапли, окрашенным волосяным пухом, украшениями из меди и серебра, бизоньими рогами, медвежьими когтями, иглами дикобраза, бисером, обвешанные цветистыми одеялами: весь дикий антураж язычески прекрасных боевых одежд сиу.
На берегу ручья атака задержалась, индейские всадники осадили коней, чтобы дать возможность выдвинуться вперёд одинокой фигуре вождя, выделявшегося на фоне их раскрашенных рядов.
Наверху, на гребне, Перес про себя выругался. Единственное, чего он не предвидел! И снова лисий ум Неистовой Лошади обошёл его. Личность вождя, что стоял там, вне досягаемости огня, лишала его последнего шанса остановить Стейси. Появление его именно сейчас, в этот миг, было мастерским ходом военной стратегии краснокожего. Перес мысленно воздал должное изощрённому уму Ташунки Витко, хотя уже и сжал коленями бока Сози, готовясь повернуть назад, в форт Уилл Фарни.
Последующие события развивались так, как он и предвидел.
— Кто этот вождь? — резкий вопрос Стейси разнёсся окриком в холодном воздухе.
— Чёрный Щит, — хрипло отвечал Перес…
— Чёрный Щит! — Крик командира звучал победно. — Слышите, ребята? Как я и говорил. Вон там краснокожие индейцы, все до одного ваши, всего три сотни. Вперёд!
Перес решился на последнюю, отчаянную попытку.
— Мы с Клэнтоном сегодня утром видели Красное Облако и Неистовую Лошадь. Не ходите туда. Бога ради, не делайте этого! Ведь они ждут этого, приманивая вас Чёрным Щитом. Как же вы не видите!
— Я вижу Чёрного Щита и три сотни воинов. И ещё — я вижу, что ты всё тот же вероломный краснокожий, каким всегда тебя считал. А теперь — обрубай концы, Перес, и побыстрей. Мы спускаемся, и помоги, Господь, твоей грязной душонке, когда я вернусь в форт Уилл Фарни!