Помню на первом же заседании объединенного управления округа с представителями от города, Минин гордо произнес речь, в которой резко подчеркнул:
— Мы — представители «красного» Царицына, с гордостью говорили, что во все трудные минуты нашего революционного города, нашего «красного» Царицына, мы никогда не опускали нашего революционного знамени и никогда не будем идти на помочах центра. Мы нуждаемся в Москве постольку, поскольку и она нуждается в нас. Помощь ее нам нужна и необходима, но пусть она не думает, что за эту помощь мы пойдем в рабство. Власть на местах вот наш главный и руководящий принцип[6]. В те трудные времена, когда генерал Каледин послал на нас свои полчища, «красный» Царицын сумел отстоять себя; он, я уверен, сумеет отстоять свою независимость и от всяких других поползновений.
До половины июня жизнь была сносна и цены, а также обилие продуктов не заставляло жаловаться на судьбу. Но приезд народного комиссара по продовольствию Сталина-Джугашвили)[7], начавшего производить всевозможного рода реквизиции, поднял не только цены, привел к исчезновению товаров, но и усложнил политическую жизнь города.
Сталин не стесняется в выборе путей для достижения своих целей. Хитрый, умный, образованный и чрезвычайно изворотливый — он — злой гений Царицына и его обитателей. Всевозможные реквизиции, выселения из квартир, обыски, сопровождающиеся беззастенчивым грабежом, аресты и прочие насилия над мирными гражданами стали обычным явлением в жизни Царицына.
Главное назначение Сталина было снабжение продовольствием северных губерний и для выполнения этой задачи он обладал неограниченными полномочиями и таким же кредитом. Кроме того, положение Сталина в рядах так называемых народных комиссаров, весьма почетно, и он пользуется в «совнаркоме» большим весом. Все это вместе взятое позволило Сталину при его появлении в Царицыне сразу стать персоной, с которой вынуждены были считаться все: как местные власти, так и военный комиссариат кавказского округа т. е. главным образом его комиссары латыш Зедин[8] и казак Урюпинской станицы Селиванов, а после, заменивший его Анисимов, находящийся ныне в такой же должности в Астрахани. Сталин сразу поставил себя как бы в стороне от внутренних и оперативных дел Северного Кавказа, но на самом деле, все комиссары, как округа, так и города не предпринимали ни одного решения без одобрения этого важного наркома.
Немедленно после его приезда началась мобилизация буржуев на окопные работы в окрестностях города. Мобилизация проводилась с большими несправедливостями. Все уважаемые люди города быки взяты на работы. Жизнь в городе стала пыткой.
Между тем, к концу июля положение Царицына и южных большевистских армий стало очень тяжелым[9].
Линия Грязи-Царицын оказалась окончательно перерезанной. На севере осталась лишь одна возможность получать припасы и поддерживать связь — это Волга. На юге, после занятия добровольцами Тихорецкой, положение стало тоже весьма шатким. А для Сталина, черпающего свои запасы исключительно из Ставропольской губернии, такое положение граничило с окончанием его миссии на юге. Но не в правилах, очевидно, такого человека, как Сталин, уходить от раз начатого им дела. Надо отдать справедливость ему, что его энергии может позавидовать любой, из старых администраторов, а способности применяться к делу и обстоятельствам следовало бы поучиться многим.
Постепенно, по мере того, как он оставался без дела, вернее, попутно с уменьшением его прямой задачи, Сталин начал входить во все отделы управления городом, а главным образом в широкие задачи обороны Царицына в частности и всего кавказского, так называемого, революционного фронта вообще.
Сталин, благодаря своему положению, конечно, имел много преимущества против присланного от центра же военного комиссариата и штаба округа, а потому борьба его и этих учреждений не предвещала для последних ничего хорошего. Но, тем не менее, борьба началась.
К этому времени в Царицыне вообще атмосфера сгустилась. Царицынская чрезвычайка работала полным темпом. Не проходило дня без того, чтобы в самых казалось, надежных и потайных местах не открывались бы различные заговоры настоящие или мнимые. Все тюрьмы города переполнялись.
Борьба на фронте достигла крайнего напряжения, а вместе с этим крайнего напряжения достигло и недоверие местных вождей к управлению краем, присланному из центра.
Главным двигателем и главным вершителем всего с 20 июля н. ст. оказался Сталин. Простой переговор по прямому проводу с Троцким[10]о неудобстве и несоответствии для дела настоящего устройства управления краем привел к тому, что по прямому проводу же Троцкий отдал приказ, которым Сталин ставился во главе всего военного, а в конце концов захватным путем он стал и во главе всего гражданского управления.
6
7
8
9
10