Однажды довелось слышать такие слова:
— Да, я служу, но я употребляю все усилия, чтобы моя служба не шла на пользу. Я знаю, что меня за это могут расстрелять. На это у меня хватит мужества. Я сумею умереть. Но убежать, бросить мать, жену и детей на муки, на, быть может, медленную смерть, я не могу, даже если мне грозит таковая же смерть от тех, кто имеет полное право считать мой поступок изменой долгу и чести.
Третья группа добровольно и на свой страх и ответственность организует всевозможные «белогвардейские» мятежи и восстания.
В объяснении ее появления необходимо сказать, что в виду обширности нашей территория и полного отсутствия связи с крупными организации, наиболее энергичные, деятельные и наблюдательные лица, по многим причинам решили, что они могу принести значительную пользу общему делу, придерживаясь идеи, что общность задачи борьбы с большевиками должна объединять все партии. А потому, часто расходясь в принципах, в основной идее борьбы они проявляют полную солидарность. В Царицыне противобольшевистская офицерская организация не принадлежала ни к одному лагерю, т. е. ни к донским казакам, ни к добровольцам, но тем не менее, как только ее руководители узнали что их выступление может помочь общему делу борьбы против большевиков, она, не задумываясь согласилась предоставить все свои силы для борьбы.
Для этих трех групп необходима особая мерка, необходимо особое отношение.
Они без сомнения представляют из себя частью явный, а частью скрытый сочувствующий нам элемент.
Многие из них добровольно, часто без всякой надежды в будущем оправдать свое поведение, всеми своими силами содействуют идеям обновления «Великое России».
Нельзя обойти молчанием довольно распространенный тип «выжидающих» офицеров. Это четвертая группа, трусливо ждущих: «чья возьмет»?
Пятая группа едва ли многочисленна в смысле нахождения там лиц из старого офицерского состава и даже из офицеров самого позднейшего производства. Это офицеры, идейно вошедшие в орбиту большевизма. Таких, как уже сказано, минимальное количество, и число их все уменьшается и уменьшается, ибо, разочаровавшись в идеях коммунизма и способах его насаждения, они в большинстве случаев или покидают партию или только ждут удобного момента, чтобы сбросить с себя иго, которое их тяготит.
Шестая, последняя из разбираемых групп: люди, которые намеренно и обдуманно изменили своему долгу. Среди них тоже есть градации и различные нюансы. Приведем крайние из них.
Большинство прикрывает свое служение большевизму громкими фразами о долге по образованно военной силы России вообще, причем в зависимости от политического момента сами поводы к службе меняют их платформы. Это скользкий и мало уловимый тип, который никогда не бывает откровенным и разбор причин, побудивших их вступить в связь с «совдеповским» правительством, будет чрезвычайно сложен.
Меньшинство более откровенно: они открыто изменили своему долгу, связав свою жизнь и судьбу с большевизмом, внутренне отнюдь к нему не принадлежа. В истинных разговорах, они с откровенным цинизмом заявляют, что:
— «Я, конечно, не большевик и таковым не могу быть, но мое внутреннее убеждение, что победа будет на стороне „совдепии“, а потому чем мне быть повешенным, лучше я сам буду вешать. Конечно, я не разделяю идей, которые проводятся „наркомами“, но мне хорошо платят, и я могу не только сделать карьеру, но и спасти себе жизнь, ибо: „Грядет революция, которая вспыхнет не сегодня-завтра“».
Вот откровенный цинизм некоторых. Правда, такие типы можно считать только единицами.
Указанные шесть групп являются наиболее рельефными. Вне сомнения есть различные переходные одна от одной к другой, но названные представляются наиболее типичными.
«Белогвардейцы» в совдепии
Добровольческая армия[61] совместно с силами славного старого казачества двигается в глубь России, сметая большевистские полки, которые пытаются выставить против них Троцкий и Ленин.
Эти властители советской России называют силы, наступающие против большевиков, «белогвардейскими бандами». Не будем вдаваться в полемику и доказывать, как нелепо и по детски наивно такое название. Дело не в названии. Большевики давая презрительное название «банды», тем не менее усердно отступают, хотя численностью всякий раз значительно превосходят своего презираемого, по названию противника.
Последний продвигается в глубь России и продвигается, по-видимому, без всякого содействия, за исключением помощи союзников. Но мне, побывавшему в совдепских комиссарских тайниках, ясно В самой России у нас есть могущественные и весьма деятельные друзья, которые причиняют совдепам и комиссарам весьма и весьма много хлопот, облегчая тем самым нашу общую задачу. Я говорю про так называемые «белогвардейские» или, что то же, на языке многочисленных «чрезвычаек»[62], «контрреволюционные» организации.
61
62