– Ева Тейлор? – Она протягивает руку, и, глядя на нее, я понимаю, что она явно старше, чем выглядит. – Доктор Патель. Я отвечаю за уход за вашим братом.
Она проводит меня в комнату для свиданий, которой попытались придать уют за счет пары мягких кресел и занавесок с цветочным рисунком. Но пахнет тут потом и подгоревшим кофе. Я сажусь в одно из кресел. Ткань на ручках протерлась, я вытаскиваю нитку. Доктор Патель располагается напротив меня.
– С вашим братом все в порядке, – сообщает она. – Он хорошо перенес переезд.
– Отлично, – отвечаю я.
У доктора Патель появляется странное выражение лица – она одновременно хмурится и улыбается.
– У него сложный случай, – говорит она.
Я киваю, не зная, как на это реагировать.
– Вы близки с вашим братом?
Она не знает, кто он, судя по тому, как она простодушно задает этот вопрос. Но как можно быть близким с человеком, который никогда ни на что не реагирует, никогда не слышит то, что ты говоришь, даже если не брать в расчет то, что этот человек убил твою семью?
– На самом деле нет, – отвечаю я.
– Нам нужно подумать о его перспективах в долгосрочном плане.
– Хорошо.
Я тут совершенно не к месту, словно ребенок, притворяющийся взрослым. Доктор Патель склоняет голову набок, смотрит мягко и обеспокоенно.
– Мы стараемся делать все в интересах пациентов, учитывая мнение их родственников. Это наша позиция.
– Что вы имеете в виду?
Она медлит.
– До недавнего времени мы в таких случаях продолжали лечение бесконечно долго…
– Как вы его лечите? С ним раньше все было прекрасно.
– Ему требуется серьезный уход для поддержания в нем жизни, – говорит доктор Патель. – Я уверена, что вы это знаете.
– Вы имеете в виду, что можете прекратить его лечение?
До меня доходит, о чем она спрашивает: она хочет знать, могут ли они убить моего брата. А я это не поняла!
– Если мы считаем, что это в интересах вашего брата, все родственники и медицинский персонал согласны, то мы можем прекратить подачу еды и воды, – поясняет она мягким голосом.
– Вы можете это сделать? – Я тяну время. Я знаю, что могут. Я изучала этот вопрос.
– Да. Если мы все согласны, что так лучше. Протокол изменился с тех пор, как ваш брат попал в автомобильную аварию. Нужно думать о том, что хотел бы сам человек. Хотел бы он жить в таком состоянии?
– Не знаю, – отвечаю я. – Я знаю его только в таком состоянии. Он пребывает в нем уже много лет.
– Такие пациенты могут жить очень долго. – Доктор Патель разводит руками, словно таким образом пытается подчеркнуть как долго. – Я знаю, что это тяжело.
– Моя бабушка считала, что он хочет жить. Что это стоит ее усилий. Что стоит поддерживать в нем жизнь.
Какая потеря! Если мы позволим ему сейчас умереть, получится, что Пегги потратила свою жизнь зря. Но, может, она в любом случае испортила себе жизнь. Я помню, как обещала ей проследить, чтобы за Джозефом был обеспечен должный уход.
Лицо доктора Патель смягчается.
– Родственники часто надеются на улучшение, но боюсь, такое бывает крайне редко по прошествии такого количества времени.
– Да, наверное, – тихо говорю я. – Но бабушка думала, что его жизнь все равно имеет свою ценность, даже в таком состоянии, как он сейчас.
– Нужно о многом подумать, – поясняет доктор Патель. – Вы сможете обсудить этот вопрос с родственниками? Посмотреть, получится ли у вас у всех договориться?
– Я практически не общалась с ними какое-то время, – сообщаю я. – Но, наверное, смогу. Что вам сказал мой дядя Грегори?
– Он за прекращение лечения.
Конечно, за. Он ненавидит Джозефа.
– Это очень важное решение. Нам на самом деле нужно, чтобы все были согласны.
– А если не удастся достичь согласия?
– Можно обратиться в суд, но гораздо лучше, если вы сами примете решение. А пока не беспокойтесь: мы обеспечиваем Джозефу уход по самым высоким стандартам.
– Хорошо, я поговорю с дядей и тетей.
– Прекрасно. Хотите увидеть Джозефа?
Доктор Патель встает и выжидающе смотрит на меня.
– О…
Мне следует ей сказать, что я не хочу его видеть, не хочу находиться рядом с ним. Он вызывает у меня слишком сложные чувства. Но я не произношу ни слова.
– Я провожу вас к нему.
Похоже, у меня нет выбора и придется идти за доктором Патель. Мы идем по пустому коридору и оказываемся в удивительно приятной палате. Большое окно выходит на освещенную солнцем долину, хотя те, кто здесь, не могут оценить вид. Двое мужчин лежат на металлических кроватях, их головы и грудь приподняты и находятся под углом к ногам. Второй мужчина старше Джозефа, у него редкие седые волосы.