У некитайцев номер все же линеен, так как обозначен цифрой или буквой алфавита в порядке возрастания числа. Так, например, у европейцев нумерация кресел зрительного зала в ряду следует последовательно слева направо в порядке возрастания числа от единицы. У китайцев даже линейная нумерация кресел в ряду цифрами следует от единицы в центре в разные стороны не по возрастанию числа, а по порядку отдаления от центра: нечетными числами налево, а четными направо.
Как же обстоит дело с ориентацией в двойной ипостаси Пяти стихий? Всегда неизменной остается положение линии Север — Юг, а также правое и левое от нее расположение. Земная ориентация удерживается в границах ближнего круга, а небесная — относится к окраинам дальнего круга. Так, если стоять естественно на Земле головой вверх лицом на Юг, то Запад будет справа (Тибет, Туркестан), а Восток — слева (Япония, Корея). Именно так из середины видится китайцам окраина ближнего круга. Но если взгляд распространить на дальнюю окраину, то придется, не разворачиваясь через плечо, смотреть на нее как бы с небес, а значит головой вниз лицом на Север (примерно так, как с орбиты, пролетая над Китаем, видит Землю аппаратура спутников видовой разведки). В этом положении Запад будет уже слева (все западные «заморские черти»), а Восток — справа (Россия и все мусульманские страны). Восток — это там, откуда встает Солнце, только на средних широтах. Уже на Соловецких островах в Белом море, в 160 километрах от полярного круга, в начале июля Солнце заходит и тут же восходит — на севере! В приполярных Тикси и Хатанге летом уже «вечный день» под незаходящим Солнцем, описывающим спирали. При таком взгляде из «Поднебесной империи» Япония окажется вместе со странами Запада, Россия же — на Востоке, что и проявляется в реальной китайской политике. Назвать ее геополитикой было бы верно лишь отчасти. Скорее, это поднебесная политика Пяти стихий.
То, что китайцы дальнюю окраину видят именно с небесной ориентацией, закреплено в именах. Новый Свет:
Америка — это Западный материк (сидалу), а Старый Свет: Евразия — Восточный материк (дундалу). В других известных мне языках таких смыслов в именах нет.
И Земля, и Небесная сфера имеют только два полюса — Северный и Южный. Восточного или Западного полюсов нет. По отношению к Европе Америка — Запад, но по отношению к Америке Россия — тоже Запад. В чисто географических терминах невозможно описать границу между ними. По ходу истории каждый многочисленный народ, из населяющих дальние окрестности Поднебесной империи, время от времени считал, что через него проходит ось мира, а ареал своего владения представлял центром спокойствия, за пределами которого царили варварство и хаос.
Рис. 2. Циклы китайского бытия: время, пространство, стихии (реконструкция автора, пояснения в тексте).
В китайской же картине мира любой народ представляет не ось, а спицу колеса истории. И как спица, замыкающаяся на китайский «пуп Земли», каждый окраинный народ может считать себя расположенным в середине по отношению к западным и восточным соседям, занимать среднее положение между ними. Геополитические доктрины «немецкой Срединной Европы», «России — Хартленда», «американского атлантизма», изложенные, например, Александром Дугиным в книге «Основы геополитики», не сильно противоречат китайской картине разделения сил на окраинах. Они лишь построены с ориентацией на север, расписаны с позиции наземной линейной перспективы, а потому имеют условный центр истории, смещенный по отношению к Китаю куда-то в Сибирь — примерно туда, где у китайцев расположена «высочайшая древность» (шангу). И все эти обстоятельства, на мой взгляд, необходимо учитывать при любом — хоть политическом, хоть торговом — взаимодействии с Китаем и китайцами.
Иная письменность
Теперь, выяснив для себя основные отличия китайской картины пространства и времени, в которой происходит действие, от хронотопа «западного», мы, возможно, сумеем понять и некоторые основные принципы этого действия. И здесь нам необходимо еще раз вернуться к «иероглифичности» китайского мышления, приняв данное утверждение за рабочую гипотезу.
Иероглифическое письмо, сохраненное с древнейших времен и вплоть до современности только китайцами, обладает, сравнительно с буквенным и слоговым письмом, целым рядом особенностей. Прежде всего, это дискретность (нелинейность) иероглифов в тексте, цельность и неизменяемость их композиции. Хотя и существуют разные варианты написания одного и того же иероглифа, называемые разнописями, однако они тоже зафиксированы в словарях, и сами также являются неизменными. Общее число китайских иероглифов (основание кода) достигает 50 тысяч (в известном словаре «Канси» — 42174 иероглифа), но в современном употреблении находится только 4–7 тысяч. Стоит сравнить это многообразие с 33 буквами русской азбуки или 28 — латинского алфавита, чтобы понять, какой огромной дифференцирующей способностью обладает иероглифический код. А это, в свою очередь, обеспечивает четкую фиксацию самых сложных умственных конструкций в сжатом и лаконичном виде. Не случайно еще известный математик и философ Лейбниц (1646–1716) на основании аналитически мотивированного выражения представлений иероглифами признавал иероглифическое письмо более совершенным, чем буквенное. Более того, само учение Лейбница о монадах, без которого вряд ли могла состояться современная квантовая механика, несет на себе явный отпечаток иероглифики. Впрочем, это отдельная тема, о которой — чуть ниже.