Пятой характеристикой чрезвычайно исторического самосознания китайцев выступает чувство снисхождения, а порой и презрения к иностранцам. Неравенство лежит в основе картины мира у китайцев, в которой они занимают центр. Срединное государство — страна не только самой большой численности населения в мире, но и самой древней из ныне живых цивилизаций не планете, изумительные достижения которой по многим параметрам не имеют себе равных в мире. Поэтому в глубине души китайцы убеждены в исключительной самобытности центра, одна из сторон которой — интеллектуальное, моральное и культурное превосходство над жителями окраины.
Китайцы за глаза считают иностранцев вообще неполноценными беспринципными, нетерпеливыми, грубыми, продажными и вероломными. По существу — "дьяволами" с белыми лицами (в китайском театре белое лицо — символ порока) При этом в Китае очень хорошо относятся к конкретным людям из-за рубежа. Китайцы вежливы и гостеприимны к ним и даже в современном термине "иностранец" ("лаовай") употребили смысл "почтенный обитатель окраины", признавая превосходство иностранцев в технологии и сноровке. Однако смысл полного китайского термина "иностранец" (вай го жэнь) обычно трактуемый некитайцами, как "человек извне", в логике противоположностей должен был бы иметь контрсмысл "человек изнутри" (нэй), но в жизни-то самоназвание китайцев другое: "человек из центра" (чжун). Смыслу "центр" противоположен смысл "окраина", и так в китайской душе формируется легкое ощущение возвышенного превосходства как бы "столичного жителя" над жителем провинции "этой планеты".
В ключе чувства морального и культурного превосходства китайцев над иностранцами и отмщения за "потерю лица" предков можно воспринимать и всеобщее ликование нации по поводу возвращения Гонконга в состав КНР, названного в материалах отдела пропаганды ЦК КПК "избавлением от столетнего позора".
В этом же ряду находится и факт обособленности китайских общин за рубежом. В Монреале, Нью-Йорке или Москве китайцы не читают местных канадских, американских или российских газет, они живут в рамках своих землячеств и читают издающуюся в стране пребывания иероглифическую прессу, всегда освещающую и события в Китае и дающую китайскую оценку событиям за рубежом. И если китаец при этом смеется, то его смех чаще всего выступает проявлением недоумения или презрения к иностранному, ибо другой источник смеха — иностранный юмор — для китайца совершенно невозможен.
Китайцы обычно очень стремятся получить иностранный вид на жительство. Выходцы из привилегированных слоев, имеющие определенный уровень образования и связей в обществе, решают эту проблему путем брака с иностранкой, но характеризуют это не иначе как "патриотическое действие", как использование иностранцев в китайских целях. Другой популярный способ приобретения иностранного гражданства — через получение статуса беженца, пострадавшего от нарушений "прав человека" в Китае. Однако тех китайцев, кто искренне и последовательно выступает с критикой существующего в Китае положения в области прав человека, большинство "беженцев" называют "предателями Родины".
Получив иностранное гражданство, китайцы очень активно получают образование и быстро продвигаются в структуре бизнеса и в общественных стратегических организациях. Однако практически любой китаец — это такой человек, который может жить за границей, честно платя налоги, всю жизнь, но когда Родина попросит, он сделает для нее все, что сможет.
Я был свидетелем, когда, уйдя на покой, американские миллионеры китайской национальности, родившиеся и разбогатевшие в США, приезжали в Китай, покупали недвижимость и обосновывались заново с тем только, чтобы умереть на Родине предков. А состоятельных китайцев, на закате жизни перебирающихся на жительство на китайский материк из стран Азии, — тысячи.
И в деятельности китайских христианских общин, по свидетельствам самих китайцев, слова священников и прихожан часто расходятся с делом. Видимо, отчасти это можно объяснить тем, что искренне усвоить духовные ценности иностранного происхождения китайцам не так-то легко.