Переход в бизнес был моим ответом на вызов времени. Уход из разведки в самом плодотворном возрасте — 41 год — предательством не считаю. Присяге я не изменил, мундир не менял. В 1917 году Николай II отрекаясь, освободил офицеров от присяги, а вот Горбачев в 1991 году — забыл. Я же давал клятву «до последнего дыхания быть преданным своему народу», «не щадя своей крови и самой жизни» служить своей Советской Родине и ее Советской власти, а вовсе не мировому «свободному рынку товаров и капитала». Из партии я тоже не вышел и стал «красным купцом». Да и с «китайского фронта» не сбежал, первым основав новый частный русский бизнес в Китае.
23 февраля 1993 года, аккурат в день Советской Армии, я был «исключен из списков части» и отправлен на пенсию за выслугу лет, а 5 марта уже вернулся в Пекин и окунулся в море бизнеса.
Свой отход в бизнес, как вспомогательный вариант на случай сложностей с продолжением службы в постсоветской России, я начал готовить загодя, еще будучи на должности в посольстве СССР в Пекине. Шла перестройка, и в посольстве я был неформальным лидером левой оппозиции. Как таковой отвечал в Объединенном парткоме всех советских учреждений в Китае за социально-бытовые вопросы нашей колонии. На перестроечной волне раскрепощения строгого посольского режима, в 1991 году, был восстановлен прерванный еще «культурной революцией» регулярный летний отдых совзагранработников на китайском правительственном курорте, на Желтом море в Бэйдайхэ. Я занимался организацией этого отдыха и общался с китайской стороной по хозяйственным и финансовым вопросам. Руководство санатория для иностранных специалистов в Бэйдайхэ, где был организован отдых, вынашивало планы привлечения иностранных инвестиций. Для модернизации и развития своего курорта. Получение не внутренних кредитов (взятие долга на себя), но внешних инвестиций (риск остается на иностранце), рассматривалось ими как воплощение задач новой китайской политики реформ. Китайцы настойчиво предлагали мне три варианта вложения капитала, и возвращался в Китай я не на пустое место.
В 1993 году, в дни сентябрьского двоевластия, перед расстрелом Верховного Совета, я легально получил российский общегражданский заграничный паспорт. Правда, у соратников в ГРУ я разрешения на самостоятельный выезд за рубеж не спрашивал, а госбезопасность в той обстановке с ними мой вопрос не согласовывала. 4 октября 1993 года, «под грохот танковых орудий», я получил в китайском посольстве в Москве постоянную рабочую визу на 5 лет и убыл в Китай. В Бэйдайхэ без проволочек было зарегистрировано мое китайско-российское совместное предприятие: консалтинговая компания со своей гостиницей. Начался трудный и интересный период бизнеса.
Моя совесть по отношению к своему народу и своему Отечеству чиста: в приватизации общенародной собственности я не участвовал, капитал из России не вывозил, взяток никому не давал.
Чиста моя совесть и перед китайцами. В моем СП была самая высокая среди местных гостиниц зарплата для рядовых рабочих, горничных, официанток. Я принял изношенный и устаревший по всем статьям «профсоюзный санаторий», а оставил китайцам современную «трехзвездную» гостиницу паркового типа. Я начинал практически при отсутствии на курорте в Бэйдайхэ туристов из России, а закончил при потоке в двадцать тысяч человеко-дней за сезон. Что же до консалтинговой части, то советы я давал русскому бизнесу и, естественно, в интересах русского капитала.
Коротко замечу: главное в бизнесе — человек, который придумает и реализует схему с получением дохода, превышающего возмещение затрат капитала. Хороший высокоприбыльный бизнес это не реклама, не конкурентоспособность — это как добывание данных в разведке, со взвешенным риском, быстро и тихо. Теория и практика бизнеса — абсолютно разные вещи. Теория перво-наперво связана с получением максимальной прибыли, а практика — с минимальным риском убытков. Финансовые же риски в бизнесе куда весомее, чем риск провала в разведке с легальных позиций.
В 1997 году у меня близился к концу пятилетний срок действия общегражданского загранпаспорта. Моя полная независимость и самостоятельность, верность коммунистическому идеалу, а главное — зримый хозяйственный и финансовый успех раздражали некоторых близких мне раньше соратников в ГРУ. При моей попытке получить новый паспорт они предприняли все, чтобы его мне не давать. Находясь в Китае, я два года вел официальную тяжбу с ГРУ, которую выиграл лишь весной 1999 года. Эти последние два года у меня в КНР никакого действующего паспорта Российской Федерации не было, а личность свою и гражданство перед иностранными властями я вынужденно удостоверял своим старым дипломатическим паспортом СССР (серии ДК, «снятым с вооружения» в РФ еще в 1992 году).